Шеф-повар поставил на стол принесенный с собой поднос.

– Результат многотрудных исследований, – кулинар вздохнул и снял с подноса салфетку. – Смею надеяться, угощение к месту. Оленина и морской язык в винном соусе. Как видите, кусочки образуют крест и копье, а соус символизирует кровь.

– Глубокий и тонкий замысел, основанный на исторических фактах, – похвалил Доктор Волоспион и обратился к китайцу, склонившемуся над чашей: – Ли Пао, на чаше какая-то надпись. Вы ее не осилите?

Китаец взял чашу в руки, глубокомысленно поджал губы, а затем, покачав головой, сокрушенно ответил:

– Ничем не могу помочь.

– Какая жалость, – из груди Доктора вырвался тяжкий вздох.

– А эта чаша как-нибудь плоявила себя? – поинтересовался Сладкое Мускатное Око. – Ведь она чудодейственная.

– Пока нет, – ответила Шарлотина.

– Может статься, она мне скоро наскучит, – с грустью в голосе сказал Доктор.

– А мне кажется, чаша еще проявит себя, – сказала с убежденностью Шарлотина. – Думаю, Доктор, вас ждет настоящее потрясение.

– Будем надеяться, – отозвался Доктор Волоспион.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ, в которой мисс Минг обретает второе рождение

Иммануил Блюм спустился в каюту прямо по воздуху. Оказалось, что в потолке находился люк, а за ним – корабельная рубка.

– Моя богиня! – воскликнул Огненный Шут, прижав руку к сердцу. Он успел смыть краску с лица и переодеться в костюм из черного бархата.

– Получили меня за чашу, – бесстрастно сказала мисс Минг. – Сговорились с Доктором. Какая я дура!

– В дураках остался Доктор Волоспион.

Огненный Шут улыбнулся, подошел к пульту и нажал на одну из клавиш. Каюта наполнилась красновато-золотым светом, который, казалось, лился из стен, с потолка и даже с пола, устланного ковром.

Мисс Минг поднялась с кровати и, запахнув кимоно, с раздражением ощутила, что бедра ее широки, живот до неприличия толст, а груди обвисли.

– Послушайте, мистер Блюм, – сказала она, тяжело дыша. – Не выдумывайте, что хотите меня. Я – толстая, старая Мэвис. Некрасива, глупа, эгоистична. Зачем вам такая?

Огненный Шут нетерпеливо махнул рукой.

– Я смотрю на тебя глазами сердца и вижу, что ты прекрасна. Это тупоголовый Доктор Волоспион не видит дальше своего носа. Вообразил, что одним ударом убил двух зайцев, а на деле выпустил на волю орла и орлицу.

– Да взгляните же на меня!

– Я – Огненный Шут! Я – Блюм! Я живу столько, сколько существует человечество. Я играю с Пространством, жонглирую Временем, развлекаю Вселенную. Я высмеял Действительность, и она съежилась от стыда, чтобы возродиться очищенной от грязи и скверны. Я, не отводя глаз, смотрел в сердца звезд, стоял в недрах Солнца и видел, как рождаются фотоны. Я – Блюм, Светозарный Блюм, Блюм – Феникс, Блюм – Победитель Мрака. Я – Вечный Блюм. Неужели ты думаешь, что эти большие выпуклые глаза, бесстрашно смотревшие на светила, не могут с той же легкостью и прозорливостью познать истинные стремления человеческой души? Ты ошибаешься, если так полагаешь. Я познал твою душу, а скоро и ты познаешь себя.

– Это похищение, – с трудом выговорила мисс Минг, – а похищение, что бы вы ни говорили, не что иное, как преступление.

Неуместное заключение не тронуло Огненного Шута.

– Среди всех обитателей этой опустошенной планеты ты одна из немногих, в ком сохранилась жизнь, – воодушевленно продолжил он.