В зале на мгновение потемнело. Длинная тень пересекла стеклянный потолок. Я слышал, как враг вскочил на одну из тумб, пальнул для острастки. Но я не замечал этих взбалмошных движений, потому что вспомнил. Я уже видел его однажды, совсем недолго. Он — Гиена, один из самых отмороженных наемников подземки. Прославился лично проводимыми казнями, даже не жестокими, а действительно безумными. Подвижное лицо, бегающие глаза, щетина и постоянно кривящийся в ухмылке толстогубый рот. И еще он все время двигался. Просто физически не мог стоять на месте.

Я поднял голову. Своими криками Гиена заглушил шаги собственной приближающейся смерти, хотя в этот раз она вела себя тихо. Так, поскрипывала иногда, да издавала легкий дробный стук. Боевик подходил все ближе, а моя единственная надежда все медлила.

—   Ты мне сам все скажешь! — пообещал враг. — Давай, вылазь, придурок. Прятаться больше негде. Поможешь включить Зеркало — позволю досмотреть представление. Интересно, как это будет? Какие-нибудь уцелевшие ракеты или мутировавший вирус?

Своей болтовней он усыплял мою бдительность, но я был настороже, вжавшись в камень и стараясь не дышать. И тем не менее враг добрался до меня. Он успел вспрыгнуть на тумбу и ухмыльнуться самовлюбленно. Я даже увидел его кошачьи зеленые глаза, белки, изрезанные красными прожилками. В следующее мгновение, окутанная облаком грязных осколков, на него рухнула огромная рыжая туша. Гиена умер слишком легко, яд гигантской сколопендры убивает почти мгновенно. Медная Королева изогнулась, подхватила обмякшее тело передними ногочелюстями и, дробно стуча лапками, скрылась в саду за разбитым окном.

Я выждал еще какое-то время и, тяжело поднявшись и бросив автомат на полу, вернулся в кабинет. Присел на корточки возле женского тела. Улыбнулся ей, заглянул в темно-синие глаза.

—   Я придумаю что-нибудь и найду выход. В конце концов, я всегда его нахожу. — Пальцы закрыли веки, исчезла невозможная эта синева, осталась только робкая улыбка. Правильно, пускай будет. — Я же говорил тебе, что все обязательно будет хорошо.

Поморщившись от боли, я поднялся и подошел к Зеркалу. Мой зазеркальный двойник смотрел на меня устало и с легкой укоризной. Затянулась для нас вся эта история. Только тут я заметил, что краски в отражении гораздо ярче, без вездесущего этого налета. Серость наконец-то оставила меня. Значит, люди пропадают, говорите? Ну что, Штурман, погуляем?

Но вправе ли я решать за других? И чего я хочу на самом деле? Что может пожелать путеводный клубок, первым добравшийся до золотой рыбки? Каковы чувства и мысли затюканного зеркала старой злой мачехи-колдуньи?

Стекло на ощупь было холодным и гладким. Обычным.

* * *

—   После того, как исчез Штурман, в особняк зашел Рыцарь. Он был изранен, но жив. — Женщина смотрит на спящего сына. — И, поднявшись на второй этаж, Эфес услышал детский голос. Дитя обрело дар речи, упав вниз. И никаких ран... так, легкие ушибы. Рыцарь помог ей выбраться, и в этот же миг в зал вошла Синеглазая Волшебница. И ее ранения исчезли, и сердце стучало в груди все так же ровно. Вот только глаза потеряли свою синеву, посветлели, словно короткая смерть все же потребовала свою плату.

Женщина встает, подходит к лампадке.

—   Потом они втроем долго стояли возле Зеркала, но так и не увидели Штурмана в его загадочной глубине. И они ушли. Прочь из города. Ни одно чудовище не тронуло их, обходя стороной. Шли долго, пока не набрели на крошечное поселение, затерянное в лесу.