Две фигуры в бесформенных балахонах посреди безбрежного Пояса. Идут. Медленно, не ведая о спешке. Без цели и направления. Высокий, мощный — Мастер Вит — задумчив и молчалив. Неимоверно худой, в мешковатой одежде, изможденный — Иван Мальгин — хмур и чем-то озадачен. Лоб его перечеркнут тремя глубокими, не по возрасту, складками. — Мастер, — говорит он едва слышно, — как вы смогли принять всё это?

—   Пояс Щорса? — у Вита сильный, глубокий, исполненный рассудительного спокойствия голос. — Это, без сомнения, странное место. Оно может быть удивительным, даже сказочным, а может пугать... и далеко не без оснований. Я часто не понимаю его, но он давно стал частью меня, мы все живем им, дышим им, существуем им. Он важнее, чем воздух, нужнее, чем вода и пища, он — это мы.

—   Я — это я, — Иван упрямо крутит головой. — Пояс не дает мне умереть, но и жизнью это назвать нельзя! Моя болезнь остановилась, законсервировалась на какой-то стадии, и я остановился вместе с ней! Я не чувствую времени, его совсем нет здесь...

—   Время есть, — в словах Мастера Вита насмешка и... плохо скрываемая горечь. — И оно, к сожалению, на исходе. Пояс Щорса умирает. Я чувствую, как он слабеет с каждой секундой.

Оба молчат. Густой туман с наслаждением перемалывает невысказанные слова в мучительную тишину.

—   Однако ты, Иван, хотел спросить не о смерти. Тебе интереснее зарождение жизни?

—   Не жизни, — юноша заметно напрягается. — Зарождение Пояса Щорса. Вы знаете, как он появился?

—   Ты можешь спросить у него, — Мастер Вит улыбается одними губами. Но в глазах — сумрак.

—   Вы смеетесь надо мной?

—   Нет, Ванька, и мысли не было. Пояс лукав и редко снисходит до правды, однако никогда не отказывает своим слугам в ответах. Задай ему вопрос, и с небольшой вероятностью услышишь истину. Или что-то похожее на нее. Или непохожее.

—   Но как...

—   Иди вперед. Впрочем, можешь идти в любую сторону, здесь их всё равно нет, — Мастер Вит театрально разводит руки в несуществующие стороны. — Закрой глаза и обратись к Поясу. Вслух или мысленно — без разницы, он услышит.

—   Так просто?

—   Иди. И спрашивай.

Мастер Вит задумчиво смотрит вслед бредущему в тумане Ивану. Ждет, когда тот остановится. Сделав несколько шагов, Мальгин вздрагивает и замирает на месте. Пояс услышал его и ответил.

Иван открывает глаза. Перед ним телефонная будка. Мальгин не сразу узнает ее в красно-желтом, вытянутом кверху стеклянном ящике, ведь раньше этот «гроб» он видел только на картинках. Интуиция подсказывает правильные действия: открыть тугую, упирающуюся пружиной дверь, протиснуться внутрь, отделить себя от внешнего мира ставшей податливой дверью, снять черную текстолитовую трубку, приложить ее к уху.

Гудки. Длинные, какие-то удивленные. Нужна двухкопеечная монета, но у Ивана ее нет, только россыпь патронов (на удачу!) в глубоком потайном кармане. Рука сама тянется проверить сокровище... Пропавшее сокровище. В ладони вместо боевого «свинца» пригоршня мелких монет. Все с «двойкой» на реверсе.

Мальгин не удивляется, не спорит со странной реальностью странного места. Монета безропотно проваливается в щель, гулко переваривается в чреве древнего аппарата.