– Постойте. И я с вами! – крикнула девушка. – Седлайте и мне!

Конюх беспрекословно подчинился барышне, и через некоторое время она тоже оказалась в седле. Но Нелидов и не собирался ее ждать! Он уже умчался прочь, и ей пришлось догонять его во весь дух. Софья настигла Феликса уже у самого леса.

– Послушайте, это же невежливо! Куда же вы умчались как сумасшедший! Феликс Романович, да подождите же вы!

Алтухова хорошо держалась в седле – с ровной спиной, развевающимися волосами, на фоне заходящего солнца, она выглядела так, будто сошла со старинной английской картины. Нелидов резко осадил лошадь и развернулся навстречу наезднице.

– Вы умчались как сумасшедший, – продолжила она с улыбкой, но тотчас же осеклась, напоровшись на его взгляд. Она никогда не видела его таким и не представляла, что этот тонкий и деликатный человек может смотреть таким тяжелым, недобрым взглядом.

– Вы умчались…

– Да, – он ответил резким, неприятным голосом. – Я умчался, чтобы не давать вам повода для иллюзий. Чтобы вы поняли, как скоро вы должны покинуть мой дом.

– Феликс, вы гоните меня? – она потеряла дар речи и чуть не потеряла поводья. Лошадь, почувствовав слабину, затанцевала под наездницей. – Теперь, когда знаете, что я люблю вас, что вы мой идеал, мои ожившие грезы…

– Пустое, девичья сентиментальность. – Он резко натянул поводья, и его лошадь встала на дыбы.

– О нет! Вы не обманете меня! Я тоже видела в ваших глазах чувство! К чему все это? Зачем вы хотите унизить меня? Оскорбить?

– Я не хотел вас оскорблять. Вы прекрасны. Это я совершил некрасивый, неблагородный поступок, поцеловав вас, прошу вас, простите меня. Надеюсь, что вы найдете себе достойную партию.

Софья чувствовала, что теряет разум. Она совершенно не понимала, что происходит с человеком, который только что пылал к ней безумной страстью. Что изменилось за два часа?

– Я же сказал вам, что обманул вас. Что я был женат уже не один раз.

– И что же из того?

– Мои жены умерли. Все! Я вдовец! Трижды вдовец! – он выкрикнул это резко, с силой, как выстрелил из пистолета.

Софья остолбенела.

– Умерли? Они умерли? Все трое?

– Они умерли, – ответил Нелидов деревянным голосом. Он ожидал следующего вопроса. Как умерли эти несчастные, сами или он убил их?

Софья смотрела на него с ужасом. Все, что ей грезилось в этом доме, в этом парке у пруда, стало приобретать особый, жуткий смысл. Она не знала, что говорить и что делать дальше. Вопрос стоял у нее в глазах, но она не смела его произнести.

– Вы хотите меня спросить, не убивал ли я их, не так ли? Не знаю. – Нелидов опустил поводья, и его лошадь стала кружить на месте, вокруг лошади девушки.

– Я вам не верю. – Софья прищурилась, и взгляд ее стал сосредоточенным, каким бывал в гимназическом классе на уроке. – Я вам не верю. Вы несете околесицу, возводите на себя напраслину. Не знаю, с какой целью вы хотите опорочить себя. Вы хотите, чтобы я обиделась на вас, как можно быстрее покинула ваш дом и забыла вас навсегда. Но вы поступили подло, потому что дали мне повод надеяться на ответное чувство. Вы поманили меня прекрасным, а затем плюнули в лицо, растоптали душу! Я не понимаю вас, я проклинаю вас. Вы погубили меня. Можно считать, что я ваша четвертая жертва!

При этих словах Нелидов весь побелел.

– Нет! Софья! Нет!

Но она не слушала его, повернула лошадь и пустила в галоп.