Ринк с любовью всматривался в отрешенное лицо Каролины. Казалось, душа ее блуждала в краю счастливых снов. Но затем ресницы дрогнули… Девушка постепенно возвращалась к реальности.

Но вместе с пониманием происходящего пришло и смятение.

Каролина пристыженно одернула задравшуюся юбку.

— Ринк! Что со мной было? Я боюсь. Обними меня.

Он накрыл ее своим телом и принялся нежно целовать, приговаривая:

— А ты разве сама не знаешь, Каролина?

Она провела пальцем по губам Ринка, словно желая удостовериться, что он доставил ей радость наяву, а не в сладостных грезах.

— Но ты… ты… не был… во мне? Ринк застонал и прижался лбом к ее лбу.

— Нет, не был, хотя ужасно хотел. Господи, как мне хотелось проникнуть в тебя и отдать все, что у меня есть!

И он поцеловал ее взасос, словно наглядно показывая, как это должно было выглядеть. Однако поцелуй был слишком слабой заменой, и Ринк поспешил отстраниться, понимая, что через минуту он уже будет не в силах справиться со своим желанием.

Каролина разрыдалась. Слезы струились по побледневшим щекам, смешиваясь с дождевыми каплями.

— Не плачь. — Ринк помог ей встать и прижал к себе.

Но она плакала, не переставая.

— Почему ты плачешь, Каролина?

Господи, если он нарушил свою клятву и все-таки сделал ей больно, он себя никогда не простит! Неужели она теперь будет его бояться и презирать?

— Каролина, ответь, что с тобой? Почему ты плачешь?

— Ты не вернешься. Ты больше не придешь… После того, что я сделала, ты, наверное, считаешь меня бесстыжей…

Ринк облегченно вздохнул:

— Да что ты! Я ведь люблю тебя. — И он еще крепче обнял Каролину.

Она медленно подняла на него глаза.

— Ты меня любишь?

— Люблю, — повторил Ринк, ни секунды не сомневаясь в том, что говорит правду. И действительно, в любом другом случае он бы непременно пошел на поводу у своих желаний. — И будь я проклят, если не приду сюда и завтра к тебе на свидание! — Ринк перевел дух и прошептал на ухо возлюбленной:

— Вообще-то мы с тобой здорово влипли, Каролина.

— Да, — всхлипнула она. — Я с самого начала знала, что это все безнадежно.

— Нет, не безнадежно. Я исправлю положение. Сегодня же исправлю!

— Сегодня? Но что ты задумал?

— Я добьюсь того, чтобы мы смогли с тобой спокойно встречаться, никого не боясь, ни от кого не прячась.

Каролина схватила Ринка за руку.

— Нет-нет, не надо! Пусть пока все остается как есть.

— Нет, если мы будем по-прежнему видеться только здесь наедине, это меня доконает.

— Почему?

— Мне слишком трудно сдерживаться, я не смогу остановиться в нужный момент.

Каролина долго молчала, теребя пальчиками воротник его рубашки. Потом нервно облизала губы и, собравшись с духом, выпалила:

— Ринк, я… я не буду против, если ты… Ну… в общем, я тебе позволю… ну, это…

Он взял ее пальцем за подбородок и сказал тоном, не терпящим возражений:

— Нет. Я не хочу чувствовать себя вором. И портить тебе жизнь своей неосторожностью тоже не желаю.

Губы Каролины притягивали его как магнит, но Ринк крепко зажмурился, отодвинувшись подальше. Дело принимало серьезный оборот, и надо было объясниться до конца.

— Я очень хочу тебя, — продолжал он, открыв глаза. — Ей-Богу, хочу. Но я обещал, что никогда не причиню тебе боли.

— Да. И я тебе верю.

— Тогда положись на меня.