Ева никому в этом не призналась бы, но когда Далтон натянул брюки, она вздохнула с облегчением.

На талии брюки сели хорошо, даже с небольшим запасом, но на бедрах ткань натянулась. Рубашку Джек натянул с трудом, руки еле пролезли в рукава, рубашка затрещала и на плечах даже немного порвалась по швам. Далтон поморщился.

– Ничего, под жилетом и сюртуком будет незаметно, – быстро сказала Ева.

Вот только жилет он не смог застегнуть на пуговицы, сюртук туго натянулся на плечах, а манжеты не доходили до запястий. Марко попытался прикрепить к рубашке Далтона воротничок.

– Это все равно что наряжать льва в костюм Маленького лорда Фаунтлероя.

– Черт, ты меня душишь! – прохрипел Далтон.

Марко в досаде бросил воротничок на пол.

– Ничего не выйдет, если только у нас нет запасного обода от колеса.

– Просто замотай ему шею платком, – сказала Ева и протянула Марко длинный шелковый платок.

Но Далтон вырвал его из ее руки.

– Хренов шарф я сам могу себе повязать.

И он это сделал, хотя узел получился такой неэлегантный, что Саймон закатил глаза.

– Ну вот, – прорычал Далтон. – Теперь я выгляжу как чертов принц Уэльский.

– О да, – сказала Ева, – если бы его высочество был на десять дюймов выше, на три стоуна тяжелее и провел бы годы своего становления на арене корриды, вы были бы его точной копией.

Далтон открыл рот, но прежде чем успел что-нибудь ответить, экипаж замедлил ход и остановился.

– Станция! – объявил Уолтер.

Все замерли и многозначительно переглянулись. Даже Далтон понял смысл этого обмена взглядами. Они завершили только первую часть их плана, и опасность еще далеко не миновала.

Джек в предвкушении сжал кулаки. Он был готов бежать, прятаться, делать все, что будет необходимо. Оно того стоит, если Рокли примет смерть от его рук.

Прежде всего он должен оказаться как можно дальше от Данмура. Об остальном Джек подумает позже. Ему нужно будет оторваться от этих ребят из «Немезиды». Или воспользоваться ими, пока они не перестанут быть для него полезными.

В двери экипажа появилась Ева. Свет от фонарей на станции падал на нее сзади, и Джеку был виден только ее силуэт и размытые черты лица. На месте леди Уоррик могла оказаться любая другая стройная женщина. Но Далтон уже знал фигуру Евы, ее аромат. Знал, как у нее учащается дыхание, когда ее что-нибудь взбудоражит.

– Все чисто, – сказала Ева.

Джек шагнул к двери, чтобы выйти, и леди Уоррик быстро отпрянула. Она старалась держать между ними дистанцию.

Далтон ступил на гравий, которым была посыпана земля возле станции, и, прищурившись, посмотрел на огни. Саймон стоял у билетной кассы, а Марко непринужденно околачивался поблизости. Глядя со стороны, никто бы и не подумал, что в мешке у него за плечами лежат ботинки и тюремная роба сбежавшего заключенного. По платформе бродили еще несколько человек: какие-то работяги, джентльмен респектабельного вида, одетый как банкир, женщина с двумя маленькими детьми. Никаких тюремщиков или хотя бы местной полиции не было видно.

– Держитесь ближе ко мне, – тихо сказала Ева. – И постарайтесь не привлекать к себе внимания. Хотя… – она присмотрелась к Далтону, – это довольно трудная задача.

– Я выгляжу как обезьяна шарманщика, – пробормотал Джек, сдерживая желание одернуть тесную одежду. Ботинки тоже жали, но немезидовцы молодцы, что сообразили принести ему сменную обувь. На подошвах тюремных ботинок были такие же отметины в виде стрелок, как на робе, и любой, у кого в голове есть хотя бы одна извилина, сразу бы узнал отпечатки его ботинок на земле.