«Уезжай. Энрика, уезжай. Спасайся. Тебе грозит опасность, если ты останешься в Дублине. Ты не понимаешь, в какое дерьмо влипла. Уезжай. Спрячься, чтобы тебя не нашли. Это твой последний шанс, иначе они тебя уничтожат. Ты достаточно страдала и не заслужила всего этого. Ты не должна доверять им. Никому из них. Всё это ложь. Он не оставит тебя в покое и никогда не забудет того, что ты ещё жива. Его цель – твоя смерть. Ты попала в лапы чудовища и должна позаботиться о себе. Я знаю, о чём говорю. Спрячься и как можно быстрее» , – гласит послание. Оно напечатано на компьютере, и у меня после прочтения по всему телу бегают ледяные мурашки страха. Сглатываю и быстро заскакиваю в дом.

Мои пальцы трясутся, держа лист бумаги. Я читаю снова и снова слова, написанные на нём. Не знаю, от кого может быть это предостережение, и ничего нового из него не узнала, но вот мне страшно. Кто то предупреждает меня о том, что Доналл точно знает, что я жива и нахожусь здесь. Он будет охотиться на меня, и теперь мне грозит опасность. Он не оставит меня в живых. Ложь. Что именно ложь? Чёрт.

Поджигаю записку, избавляясь от неё таким способом. А если меня просто хотят запугать? Если это – их цель? Они хотят, чтобы я снова вернулась в Америку, бросив здесь всё. Так не пойдёт. Я останусь и решу все проблемы. И если Доналл хочет моей смерти, то пусть попытается, я буду бороться. Папа учил меня бороться за свою правду. И именно из за неё он погиб. Нет, я не остановлюсь. Меня не запугать. Пусть они боятся меня.

Всю ночь я провожу в ожидании нападения или ещё чего то более ужасного. С приходом утра я могу немного поспать, да и то недолго, потому что есть дела по дому. Я занимаю себя уборкой и протираю тряпкой окна, чтобы немного отвлечься и продолжаю наблюдать за звуками.

Собираюсь на ужин к Фареллу, ненавидя себя за то, что нужно соответствовать его семье сегодня вечером. Одно дело, когда ты обуваешь туфли на высоких каблуках, потому что тебе нравится, как выглядят в них твои ноги. Другое дело, когда тебе нужно произвести впечатление и не казаться нищей. Ненавижу богатых. Ненавижу, потому что они всегда встречают по одежде, и даже потом им плевать, что у тебя есть сердце, которое ничем не отличается от их.

Сажусь в машину, присланную за мной, и вновь чувствую себя фальшивкой. Мне знакомы эти чувства. Они всегда меня преследуют, когда я покупаю что то такое, чего раньше не могла себе позволить или ем нормальную пищу.

Огромное поместье раскидывается перед нами, когда мы проезжаем ворота. Старинная постройка, окружённая зеленью и садами. В окнах первого этажа горит свет. Машина объезжает фонтан и останавливается перед широкой лестницей. Выхожу из автомобиля и кривлюсь от помпезности, представшей передо мной. Конечно, я знаю, что Ноланы богаты, и вся эта недвижимость переходит из поколения в поколение. Они гордятся своими корнями, родословной, кровью, практически боготворя их. Но для меня это всё, как пыль в глаза, которая должна прикрыть жестокость и убийства, совершённые их семьёй.

– Энрика! – Фарелл спускается по лестнице и приветственно раскидывает в стороны руки.

Улыбаясь, поднимаюсь к нему и целую его в щёку, а он меня крепко обнимает.

– Как хорошо ты выглядишь, и у тебя до сих пор белые волосы, – цокает он, окидывая меня взглядом. – Шарф…

– Стильно, – быстро перебиваю его. – И цвет волос мне тоже нравится, решила оставить. Экспериментирую, но я без линз.

– Хотя бы это. Пойдём. – Фарелл берёт меня за руку и ведёт за собой. Мы оказываемся в холле, оформленном в ярко малиновом цвете, в котором повсюду расставлены скульптуры, сверкают люстры и канделябры.

– Всё так… – мямлю, даже не в силах подобрать слово. Я оказалась в чёртовом музее, кричащем о том, как здесь всё дорого.