– Моя жена любит исторические романы и фильмы, поэтому мы решили ничего не менять. Поддерживаем внешний вид всех предметов искусств, чтобы они протянули ещё пару столетий. Дейдра мнит себя Скарлетт О’Харой, – заговорщически произносит он и подмигивает мне.

Прыскаю от смеха и киваю ему в ответ.

– Оно и видно. Значит, ты Ретт Батлер?

– Не дотягиваю до него. У меня не такой острый ум. Я просто живу и жду, когда же всё закончится, – хмыкает крёстный.

– Ты ждёшь смерти? – удивляюсь я.

– А что мне ещё осталось. Большую часть жизни я прожил, остался лишь следующий этап. Но не будем о плохом. – Фарелл ведёт меня в небольшую гостиную с диванами, обитыми золотой парчой, и яркими, режущими глаза кроваво красными шторами и такой же облицовкой стен. Гадость какая.

Сажусь на диван и боюсь даже трогать что то, вдруг испорчу.

– Хочешь что нибудь выпить, пока мы ждём ужин? – предлагает он.

– Бокал вина. Думаю, мне нужно расслабиться, – тяжело вздыхаю я. Фарелл с улыбкой наполняет бокал красным вином и протягивает мне, а сам берёт виски, предполагаю, и садится рядом со мной.

– Мне нужна помощь, – шепчу, делая глоток вина.

– Что случилось? – Фарелл выпрямляется на диване и отставляет бокал.

Я быстро пересказываю ему то, что видела его брата и не забываю упомянуть о том, что он сделал в ресторане. Далее делюсь тем, что мне сегодня пришла записка, которая пугает меня, как бы я этого ни отрицала. Это так. Я готова ответить за свои поступки, но не в силах буду противостоять головорезам, готовым убить меня за то, что я просто жива.

– Хм, это странно, потому что я говорил с братом, и да, он в курсе того, что ты сейчас здесь и раньше бывала в Дублине, – хмурится Фарелл.

– Он знал? – с ужасом шепчу я.

– Да. Он знал. Доналл сам мне об этом рассказал. Он не собирается тебя трогать, Энрика, если ты не будешь трогать прошлое. Я уверил его в том, что ты не будешь мстить ему. Ты хочешь жить в доме своих родителей и учиться, вот и всё.

– Но в записке говорилось о другом. В ней меня открыто предупредили об угрозе смерти, помимо этого, он лапал меня вечером в ресторане, – кривлюсь от нахлынувшего отвращения.

– Я снова поговорю с ним, сразу же после ужина. Обещаю, что никто тебя не тронет, Энрика. И я бы хотел, чтобы ты осталась здесь с нами на какое то время. – Фарелл берёт меня за руку, сжимая её.

– Нет… я…

– Здесь безопасно. Территория охраняется, и я очень часто бываю дома, поэтому всегда смогу защитить тебя и никому не дам причинить тебе вред, Энрика. Это разумно, – настаивает он на своём.

Меня передёргивает только от одной мысли, что я буду жить в этом музее. Нет, лучше уж получать странные записки, чем мочиться в золотой унитаз. Бр р р.

– Не думаю, что ситуация настолько критическая. Ты же сам говоришь, что он не собирается причинить мне вред, а остальное может быть просто запугиванием. Вероятно, после вчерашнего ужина в ресторане, кто то разозлился на меня.

– Слэйн? – предполагает Фарелл.

Не знаю. Но зачем ему присылать мне записку, напечатанную на компьютере, если он не скрывает того, что преследует меня. Ему выгоднее было приехать самому и сказать мне об этом.

– Вряд ли. У них, как я заметила, очень плохие отношения. Слэйн унизил его за столом, и он ушёл первым. Я говорила ему о том, кем был мой отец, и как он умер…

– Ты что сделала? – с ужасом шепчет Фарелл.

– Рассказала ему правду. Мы же общались. Мы дружили.