Точнее, не собирается мне говорить! Я постучала пальцем по фотографии. Чокнутый Луи был первым вампиром, который попросил меня найти не чары, а ведьму: никто из прочих вампиров ни о какой ведьме не упоминал. Не значило ли это, что они о ней не знали? Или... ну конечно! Как я могла так сглупить?! Она же ведьма, и даже если они знают, кто она и где она, то не могут добраться до нее иначе как через Ведьминский совет, потому-то и удовольствовались вторым сортом, то есть мной.

Чего же все-таки хотел Граф? Он хотел, чтобы я разыскала чары и впитала их. А я была готова ручаться: уж не знаю, зачем эти чары нужны, но уж точно не для того, чтобы проделывать очаровательные фокусы, например доставать из цилиндров беленьких пушистеньких кроликов. Возможно, он думал, будто я способна, как удав, проглотить чары, а потом отрыгнуть их в нетронутом виде... Вообще-то, если подумать, не так уж он и ошибался... Тогда интересно, откуда именно Граф раздобыл столь точные сведения о моей персоне. Решение этой задачки я отложила на потом.

А если Чокнутый Луи явился сюда за чарами, зачем ему тратить время на шуры-муры с Холли? Да, конечно, она — полукровка, у нее влиятельная мать, и на вкус она, наверное, хороша, но... Какое-то смутное воспоминание не давало мне покоя.

Я взяла снимок — а вдруг он поможет мне завоевать расположение инспектора Крейн? — и с фальшивой улыбкой спросила:

— Можно, я его заберу?

Луи восторженно закивал.

Я сунула фотографию в карман безрукавки и поднялась.

— Холли, скажи ему, что я отказываюсь. Вообще-то... — я взяла чек и разорвала его пополам, — тебе и переводить не потребуется.

Луи сдвинул брови и свирепо уставился на меня снизу вверх:

— Это быль ошибка. Большой ошибка.

Я подалась вперед и оперлась ладонями о стол:

— А по-моему, нет, дружок. — Посмотрев на Холли, которая вцепилась ему в руку, разинув рот, я добавила: — Надеюсь, твоя мама соображает, что делает.

Развернувшись, я зашагала в кухню:

— Агата, нам пора!

— Она вернется через минуту.

На полу, скорчившись, лежал Мик. Рыжие волосы обвисли мокрыми прядями, по шее текло, а одна щека и пола длинного плаща были перемазаны чем-то, к чему я решила не присматриваться.

— Мик, какого лешего ты здесь делаешь?!

— За тобой бегу, конечно. — Он шмыгнул носом. — Агги ушла навести порядок на одной из своих подопечных кухонь. Я там все раскурочил, когда проходил. — Он поплотнее запахнулся в плащ. — О го-о-осподи, ненавижу эти тропы домовых, от них меня всегда блевать тянет.

Нахмурившись, я присела рядом с ним:

— А зачем ты за мной бежишь?

Он покосился на меня:

— Помнишь, ты спросила у Фионы про чары?

— Только не говори, что она взяла и все вспомнила, — без всякого выражения произнесла я.

— Ладно, не буду. — Выпятив верхнюю губу, он обиженно добавил: — Лучше бы меня спросила, Дженни.

— Почему ты там ничего не сказал?

Мик с надутым видом пожал плечами:

— Ты говорила гадости про Шеймуса.

Я закатила глаза:

— Как хочешь. Мик, извини, что я была нелюбезна по отношению к тебе и Шеймусу. А теперь расскажи, что там с этими чертовыми чарами!

Он снова шмыгнул носом:

— Эти чары превращают фей во что-то вроде батареек для вампиров. Вампир от них здорово подзаряжается, и похоже, для этого ему не надо ни касаться заколдованных фей, ни даже пить их кровь. Особенно если это могущественная фея, например ты. — Он сглотнул, на тощей шее дернулся кадык. — Только с ними не все гладко. Например, на полукровок они не всегда действуют, некоторые от этого умирают. А морок на нас вампиры насылать не могут.

Вот нелегкая! Я правильно догадалась: чары определенно не имели отношения к беленьким пушистеньким кроликам.