И тут меня осенило, какое воспоминание о Холли не давало мне покоя.

Я огляделась. Дело было здесь, в кухне. Я приготовилась призвать чары домовых, те самые, которые наложили Агги с Финном. Холли стояла в дверях, за ее спиной горел неяркий свет. Только это был не свет — это были чары.

Холли носила чары в себе, а Луи, скорее всего, почувствовал их привкус, когда пил ее кровь, — привкус тех самых чар, за которыми гонялись все вампиры.

А я призвала чары к себе.

Я едва не расхохоталась: ведь мне не надо было искать чары. Они все это время были при мне.

В двустворчатые двери ворвалась Холли:

— Луи говорит, он удваивает сумму до миллиона!

И тут меня осенило снова. С тех пор я еще раз видела эти чары — не далее как сегодня, когда они дымкой вились вокруг Финна.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Вокруг меня прорисовалась и оформилась кухня «Рози Ли» — ультрасовременные духовки и сверкающие фритюрницы стали четкими, словно в фотообъективе. Ноги коснулись плиточного пола, и Агатина ладошка растаяла у меня в пальцах. Внутри все оборвалось, я разинула рот, хватая воздух. Шагнула вперед, не удержала равновесия и шлепнулась на четвереньки, уставясь в лицо, которое надеялась больше никогда не увидеть с такого близкого расстояния.

На меня снизу вверх щурился Газза, дешевый гот. На миг я испугалась, что снова оказалась с ним в переулке и у него в сломанном носу с английской булавкой вместо пирсинга булькают кровавые сопли. Газза застонал, и я от отвращения отпрянула и хотела встать. Но передумала.

Его тело было аккуратно, равномерно обмотано тонкой черной веревкой. От подбородка до самых щиколоток тянулся идеальный ряд узлов. Газза отчаянно выгнулся, снова застонал, но стон вышел приглушенный, и я поняла, что ему чем-то заткнули рот.

Какого ле... Кто-то увязал его, словно кусок говяжьей вырезки, перед тем как сунуть в духовку. Я была ошарашена настолько, что потрогала его пальцем.

Газза издал гневный рев, из носа показался-таки кровавый пузырь и лопнул, запачкав кожу.

Сзади послышался шум, я дернулась, обернулась и увидела, как в кухню вбегает Фредди с мясницким ножом в правой руке. Фредди метнулся ко мне, я пригнулась и спряталась под разделочным столом. Фредди кинулся туда.

— Спокойно, Фредди! — заорала я, не сводя глаз с ножа.

Я была практически уверена, что убивать меня он не собирается, но, когда на тебя несется корпулентный шеф-повар с футом сверкающей острой стали в руке, нельзя полагаться на случай.

— Дженни, слава богу, ты здесь! — просипел он. — Я не мог тебе дозвониться. — Он нагнулся, пыхтя и опершись ладонями о колени. — Ты не брала трубку.

— Фредди, я уже тут, — отозвалась я по мере сил хладнокровно, — так что положи ножик, договорились?

Фредди глянул вниз — зрелище ножа в собственной руке его явно огорошило. Нож со звоном упал на пол.

— Прости, Дженни. — Он хлопнул себя по лысой макушке. — Честное слово, уж и не знаю, что делать-то.

Я выбралась из-под стола и схватила его за плечо:

— Фредди, что происходит?

— Кэти сегодня не пришла на работу. Я позвонил ее маме, и она сказала, что вчера вечером Кэти ушла куда-то с подружкой и позвонила, сказав, что заночует у нее и чтобы мама не волновалась.

От ужаса мне стало нехорошо.

— Какое отношение он имеет к Кэти?

Фредди глубоко вздохнул и с омерзением глянул на Газзу, валявшегося на полу возле холодильника.

— Этот паскудник явился сюда с сообщением. — Мышцы у Фредди на плече вздулись под моими пальцами. — Для тебя.

— Что за сообщение? — закричала я, перекрывая ухающее в ушах сердце.

— Мне он не сказал, потому что должен был передать его тебе, и только тебе.