— Сколько тебе лет?

— Скоро будет четырнадцать.

— Ты тут работаешь?..

— Да, работаю.

Драгана задавала девочке вопросы, но сама наблюдала и за парнями, получившими первую дозу. Боевой дух из них вылетел, будто его ветром выдуло. Они мирно сидели за столиком и жевали салат, который принёс им буфетчик. Просили водку, но буфетчик говорил:

— Нет водки. Всю выпили.

Потом он подошёл к столу Драганы и грубо толкнул девочку.

— Иди на место!..

И сам пошёл за ней. А когда девочка ушла куда–то из буфета, Драгана кивнула Стефану и одним пальцем показала на хозяина. И в ту же минуту тот получил свою дозу. Поднял глаза на потолок, оглядел люстру, с которой, как ему показалось, что–то упало и стукнуло по голове, и стал медленно опускаться на табурет. Бессмысленно и с каким–то детским наивным изумлением смотрел на посетителей. И, казалось, не понимал, зачем они здесь и чего от него хотят. Подошла к нему девочка, но он её не видел. А Драгана, захотевшая проверить действие лучей на буфетчика, вновь подозвала к себе девочку. И та подошла к ней. Боязливо оглядывалась на хозяина, но буфетчик смирненько сидел за стойкой и будто бы даже был доволен вниманием важной дамы из Белграда к его помощнице.

— Ты сербка? — спросила Драгана.

— Сербка.

— А этот дядя, — показала на буфетчика, — он кто тебе будет?

— Я его младшая жена.

— А у него сколько жён?

— Две живут в горах и три тут. Я младшая. Он говорит: любимая.

— У тебя есть мама и папа?

— Нет, только мама, а папу убили албанцы. Приехали ночью и убили многих сербов. С тех пор сербы не живут в деревне. Боятся.

— И твои родные все уехали?

— Нет, не все: осталась мама и четыре братика. Им некуда ехать.

— Проведи меня к маме.

— Нет, я боюсь хозяина. Он побьёт меня.

Драгана поманила буфетчика:

— Подойдите, пожалуйста.

Он вышел из–за стойки и трусцой поспешил к гостям из Белграда. Угодливо склонился, пролепетал:

— Чего вам будет угодно, госпожа?

— Отпустите со мной девочку, она проведёт нас к своей маме.

— Как угодно, госпожа, как вам будет угодно.

Драгана стала расплачиваться с буфетчиком и тут услышала крик Вульфа:

— Мой нос! Они разбили мне нос!..

Драгана взяла за руку девочку и вышла с ней на улицу. Здесь увидела, как охранники Костенецкого вели его к машине. Лицо его окровавлено, он стонал. Ёван Дундич и все его ребята стояли возле своих машин и равнодушно наблюдали за всем, что происходит возле чайханы, и за отъезжающими машинами Костенецкого. Дундич сказал:

— Албанцы выбили ему зубы и свернули набок нос.

Три машины на большой скорости увозили Вульфа в сторону Белграда, а возле чайханы большая группа албанцев, — всего их было человек тридцать, — сидела по–арабски на земле и с любопытством наблюдала за Драганой и её дружиной. Возле каждого лежал автомат Калашникова, и это смутило Драгану.

— Они же могут открыть пальбу, — сказала Дундичу, на что тот спокойно ответил:

— Нет, не могут. Я угостил их двойной дозой, взял пять автоматов, и они спокойно с ними расстались.

И заключил:

— Думаю, они теперь ни в кого стрелять не будут. Я сейчас попробую забрать у них и всё оружие.

Дундич посадил Драгану и девочку в машину и приказал Стефану выехать за крайние дома деревни. Сам же с двумя бойцами подошёл к албанцам и сказал:

— Ребята! Вы сейчас отдайте нам автоматы и свои кривые ножи.