– Моя фирма, – сухо сказал я, – явно мной недовольна.

 – Я говорил с парнем по имени Джерри Клейтон. Все, что он сказал мне, так это раз ты жив и ведешь переговоры, то все о'кей.

 – Мило.

 – Мне показалось, что они хотят тебя вернуть, но почему – понятия не имею.

 Мы неторопливо шли вдоль дороги.

 – Я разговаривал с Гольдони, – сказал он. – С его родителями.

 – Бедняги.

 Он пожал плечами.

 – Отец был взбешен. Мать была просто раздавлена. Она действительно встречалась с сыном и рассказала ему о тебе. Но нам это не помогло. Она встречалась с ним у Потомака, они немного погуляли, затем пошли позавтракать в какой-то тихий ресторанчик... Он звонил ей в отель, чтобы договориться о встрече... но так и не сказал, где остановился сам.

 – Понятно.

 – Да.

 Шага через два он остановился, сунул пистолет за пояс и снял с пояса рацию.

 – Поворачивайте, – сказал он своим в полицейской машине. – Возвращайтесь на Сорок пятую улицу, затем налево, еще налево на Черритри и ползите, пока не наткнетесь на меня. Никаких сирен. Никаких повторных запросов по радио, никакого шума. Понятно?

 Ему ответили на общепринятом полицейском жаргоне. Кент задвинул телескопическую антенну своей рации и прикрепил черную коробочку к поясу.

 Мы ждали. Он спокойно смотрел на меня – суровый человек, работавший со мной в связи. Мне было с ним легко, я был ему благодарен.

 – Твоя девушка, – между прочим сказал он, – будет страшно рада получить тебя назад.

 – Алисия?

 – Да. Бледное лицо, огромные глаза, едва могла говорить от слез.

 – Ну, – сказал я, – она-то знает, каково быть похищенной.

 – Да, я слышал. Я говорил с ней сегодня днем. Вдобавок она сказала, что не знала, насколько любит тебя. Это для тебя что-нибудь значит? Она сказал что-то о том, что сожалеет, что сказала "нет".

 – Правда?

 Он с любопытством посмотрел мне в лицо.

 – Хорошие новости?

 – Можно так сказать.

 – Еще что-то насчет тех ребят, что возвращались совершенно беспомощными из плена во Вьетнаме.

 – М-м... – улыбнулся я. – Я рассказывал ей об этом.

 – Она все еще в отеле "Ридженси", – сказал Кент. – Заявила, что не уедет, пока тебя не освободят.

 Я не сразу ответил, и через некоторое время он добавил:

 – Я не стал говорить ей, что ты не выберешься. Что если тебе удастся, это будет просто чудом.

 – Оно и случилось, – ответил я, и он кивнул:

 – Бывает.

 Мы оба обернулись и посмотрели туда, откуда я сбежал.

 – Дом в трех с половиной милях по прямой от "Риц-Карлтон", – сказал он. – Ты заметил, что там не было тыкв? – Он улыбнулся, и зубы его сверкнули в полутьме, как хэллоуинская рожица.

 Тем не менее, когда машины подъехали, он все тщательно проверил. Мы сели на заднее сиденье в одной из них и просмотрели компьютерные распечатки. Как я понял, это были списки сданной или снятой внаем недвижимости за прошедшие восемь недель, причем не только в округе Колумбия, но в прилегающих Арлингтоне и частях Мериленда и Виргинии. Это был огромный объем работы, и снова, как в случае Иглера, это дало результаты.

 Кент довольно крякнул и показал мне один из листков, указав на следующие строки:

 "5270, Черритри-стрит, 20016, снят 16 октября на 26 недель, полная предоплата".