– Можно сказать, что и так, – вздохнула Вики. Почему‑то за последнюю пару минут она пришла к заключению, что ее собеседница права. Без знаний о соревнованиях по стрельбе она не могла  знать, правильные ли задает вопросы. Понизив голос, чтобы не привлекать внимания единственного, кроме них, находившегося в комнате человека, она кратко представила слегка отредактированную версию событий, приведших ее в Лондон.

Пожилая дама тихо присвистнула, услышав описание выстрелов, которыми убили двух «принадлежащих семье собак», а затем спросила:

– Позвольте мне удостовериться, что я все поняла верно, пять сотен ярдов по движущейся цели ночью, с двадцатифутовой высоты на сосне?

– Возможно, от пятисот до трех сотен ярдов.

– Даже до трехсот, – фыркнула пожилая леди. – И обе собаки были убиты идентичным образом, одним выстрелом в голову? Пойдемте со мной. – Отставив чашку в сторону, она поднялась с кресла; бледно‑голубые глаза хищно сверкали за бифокальными линзами очков.

– А куда мы направляемся?

– В мою берлогу. Один такой выстрел может быть случайным, редкостной удачей и не означать ровным счетом ничего. Но два – два говорят о таланте, причем таланте тренированном; вы не можете овладеть подобным мастерством за одну ночь. Как я уже сказала раньше, чертовски мало людей во всем мире могут сделать подобный выстрел, и этот ваш снайпер не возник ни с того ни с сего, как Афина Паллада из головы Зевса. Думаю, что смогу вам помочь разыскать этого человека, но вам придется проехаться со мной до моей берлоги, где хранятся все мои справочные материалы. Эта компания палец о палец не ударит, чтобы купить книгу, пока их не припечет. – Она махнула рукой, указывая на мужчину лет сорока, который сидел за одним из стодов, поглаживая кошку. Тот посмотрел удивленно и помахал рукой ей в ответ. – Журналы об оружии – это все, что они читают. Я неустанно твержу, что им необходима библиотека. Возможно, оставлю им свою после смерти, и она проведет здесь десять или двадцать лет, не обновляясь, пока они все не выбросят. Вы водите машину?

– Нет, не вожу.

– Неужели? Я думала, каждый частный детектив владеет модной красной машиной с откидывающимся верхом. Ну ладно. Возьмем мою. Я живу довольно близко. – Внезапный шквал выстрелов привлек внимание старушки, и она большими шагами направилась к окну. – Ха! Говорила я ему, чтобы не покупал винчестер, если хочет принять участие в соревнованиях этой осенью. Ему придется месяцами привыкать к смещенному оптическому прицелу. Этому дураку следовало бы прислушаться к моим словам. Роберт!

Человек за столом встревожился:

– Да?

– Если Гэри поднимется сюда, передай ему, что я так и сказала.

– О, разумеется, мисс Рейд.

– Его жена внизу, в пистолетном тире, – доверительно сообщила Берти, когда они подошли к двери. – Эта парочка приходит сюда почти каждый вечер после работы, но стреляют они в разных тирах. Гэри обожает супругу, но собственным удовольствием ради нее пожертвовать не желает.

Машина Берти оказалась огромным старым фургоном, которые когда‑то были непременным атрибутом сельских жителей, белым, с выкрашенными под дерево панелями. Восемь цилиндров взревели, когда она въезжала на автостраду, и затем уютно заурчали на постоянной скорости в семьдесят пять километров в час.

Вики пыталась не обращать внимания на скорость – или, точнее, на ее отсутствие, – но бездарно проходящее время действовало ей на нервы. Она надеялась, что рана Дональда не даст забыть вервольфам, что они должны оставаться после наступления темноты вблизи дома, но не могла полностью рассчитывать на это. Пока оборотни настаивали на своем праве обходить свои владения ежедневно, каждый день после захода солнца, каждый дополнительный день, который она будет затрачивать на решение этого дела, подвергает любого из них смертельной опасности.