– Ваш сын?

– Сын. Его зовут Артур, и ему три года. Он сейчас гостит у моей матери в Великих Луках. Мама приезжала на похороны моего мужа и предложила мне взять мальчика к себе. После того как Мишу убили, здесь такое началось… Я, точнее, мы решили, что будет лучше, если Артур некоторое время поживет у мамы.

Зверев понимающе кивнул и подошел вплотную к стене, на которой висел «кабан».

– Ну что ж, сделал чучело старый друг, а кто же тогда убил этого кабана? Вы это знаете?

– Не знаю…

– В самом деле? Разве его убил не ваш муж? Он же наверняка был охотник?

– За время нашего знакомства Миша ни разу не ездил на охоту.

– А когда вы познакомились?

– В декабре сорок пятого.

Зверев покивал и снова уставился на кабанью голову.

– Ну что ж, значит, вы утверждаете, что ваш муж не был охотником…

Ангелина Евгеньевна улыбнулась.

– Я этого не сказала…

– Но как же…

– Я сказала, что за время нашего знакомства муж ни разу не был на охоте. А был ли он до этого охотником или нет, я точно сказать не могу. Возможно, что и был.

Зверев сделал удивленное лицо:

– Я вас не понимаю.

– Пойдемте со мной.

Ангелина Войнова подошла к секретеру, достала из него связку ключей и прошла к одной из кладовок. Она открыла дверь и обернулась:

– Помогите же мне! Достаньте вот этот ящик.

В глубине закрытого помещения Зверев увидел запыленный металлический сейф. Павел Васильевич не без труда вынул стальной ящик из кладовки и поставил на ковер в коридоре. Ангелина Евгеньевна протянула связку ключей.

– Один из этих ключей должен подойти…

Осмотрев связку, Зверев стал по очереди вставлять ключи в замочную скважину. Уже второй из них подошел к замку. Отперев сейф, майор вынул лежавший в нем брезентовый чехол.

Глава вторая

Вернувшись в управление, Зверев тут же поднялся на второй этаж. В руке при этом он нес обнаруженный им в доме Войнова брезентовый чехол с двустволкой. Когда Зверев вошел в кабинет начальника милиции, тот сидел на кожаном диванчике у стены и пил какой-то желтоватого цвета отвар. Корнев был бледен, под глазами виднелись темные круги.

– Опять язва мучает? – вместо приветствия поинтересовался Зверев.

– Иди к черту!

– Какие мы сегодня злые!

– Говорю же, отстань! Какое тебе дело до моей язвы?

Подойдя к столу, Зверев положил на него свою находку.

– Переживаю за тебя. Мы же все-таки не только начальник и подчиненный, но мы ведь и друзья…

– Это в детстве мы были друзьями, а сейчас все поменялось!

– Ничего не поменялось.

– Гад ты, Пашка!

Зверев беззвучно рассмеялся.

– Чего это я гад?

– А то ты сам не знаешь. Я тут кручусь как белка, а тебе хоть бы что! Сам ведь знаешь, как на меня сверху давят, а ты прятаться от меня вздумал. Был ведь здесь с утра и даже не зашел…

– Кравцов нажаловался?

– И что с того?

– Да ничего! Я вообще-то здесь с вечера был и ночевал тоже здесь…

– А чего же домой не позвонил? Не сказал, что нового по делу?

– Ничего нового не было, потому и не позвонил. А насчет того, что прячусь от тебя, так в этом ты, Степа, сам виноват. Ну, пришел бы я к тебе, ты бы мне своими вопросами докучать стал, наорал бы, как обычно, из-за того, что я без твоего приказа в Славковичах остался! А мне твои нравоучения уже по самый кадык.