Перед глазами стояла та самая афиша на обшарпанной тумбе — такая яркая на серой петроградской улице. А на афише она: тонкая, красивая и пугающая, вся в черном, в причудливой позе… От изящных пальцев расходятся лучи, а в их свете маленькие фигурки исполняют странные танцы. Как тени от пляшущего за окном фонаря, плясали черные буквы: «M-lle Дора Орландо Jr, королева гипноза. Ваши мечты сбудутся, чувства усилятся, мир перевернется с ног на голову, уверенность пошатнется!»

Мама была против, поэтому папа сам сводил его в цирк, как он выразился, «контрабандой». Манеж, залитый ярким светом прожекторов, оркестр, запахи стружки — все было интересно, но Витька сидел как на иголках и ждал. Однажды он вбил себе в голову, что хочет летать, ну или, на худой конец, побегать по зеленому ковру, по макушкам лесных деревьев. Он был уверен, что раз на стене написано, что мечты сбудутся, то так оно и есть.

Когда она, наконец, появилась и принялась совершать удивительные вещи — вызывала всех желающих, ни слова не говоря, заставляла взрослых людей валять дурака: кто-то танцевал цыганочку, кто-то стоял на голове, кто-то хохотал до упаду, — Витька сидел смирно и ждал, когда исполнятся мечты. Они никак не исполнялись, более того, она собралась уходить, но, к счастью, дядька, которого папа назвал каким-то длинным, шипящим словом, задержал ее, расставив руки, и Витька, вскочив с места, помчался, прыгая вниз по лестнице, перелез через барьер, ограждающий манеж, и рванул за ней. Дядьки в красных пиджаках пытались его отловить, но он, увернувшись, подскочил, вцепился в ее черное, сверкающее как звездное небо платье и, едва переведя дух, выпалил:

— Хочу летать!

Она через плечо глянула на него:

— А еще что?

— И бегать по деревьям!

— Желание публики — закон.

Мелькнули перед глазами длинные пальцы, завертелось перед глазами, и он взмыл под купол, который послушно разошелся перед ним, пропуская, а потом взмыл в серое небо!

Облака, мягкие и пушистые, как вата, плыли рядом с ним, и он мог почти дотронуться до них. Он протянул руку, и холодная влага облака обволокла его пальцы, оставляя на них крошечные капельки.

Невский ветер, на земле такой резкий, нес его на руках все выше и выше, к самому солнцу. Витька кричал, смеялся, крутился в воздухе как птица, которая только что научилась летать. А потом он заметил стаю птиц, летящих рядом с ним. Они кружили вокруг него, словно приветствуя нового члена своей стаи. Витька попытался подражать их движениям и, к своему удивлению, обнаружил, что может управлять своим полетом. Он пикировал вниз, почти касаясь верхушек деревьев, а затем снова взмывал вверх, к облакам.

Но самое удивительное было впереди. Когда он поднялся выше облаков, перед ним открылся вид, от которого захватило дух. Солнце, уже почти скрывшееся за горизонтом, окрашивало небо в огненные цвета — оранжевый, красный, фиолетовый. Облака, освещенные его лучами, казались огромными горами из золота…

…Со скрипом отворилась тяжелая дверь, и Волин, очнувшись, оторвал от стола тяжелую, больную голову.

— Спишь? Я на момент, — сказал капитан Сорокин, входя и закрывая за собой дверь, — уж извини.

Виктор Михайлович глянул на часы:

— Три часа ночи. Что-то вы рано сегодня.

— Деликатное дело, — объяснил старый капитан. — Позволишь присесть?

— Прошу прощения, заработался, — Волин, поднявшись, пожал руку, — конечно, прошу. Чаю?

— Да я ненадолго.

— Ничего, успеем. Все равно транспорт не ходит, как вы до дома доберетесь?

— Этот вопрос решен, — ответил капитан, но все-таки от стакана чая не отказался.