Волин спросил самым нейтральным тоном:

— Ваша фамилия, имя, отчество?

— Лебедева Галина Ивановна. Я уже представлялась вашим коллегам.

— Вы из Ленинграда? — никак не отреагировав, продолжал капитан.

— Да. И об этом я тоже сообщала.

— Кем вам приходится Лебедев Василий Владимирович, профессор Педиатрического института?

— Это мой супруг. И можете быть уверены, что об этом ужасающем казусе станет известно и ему, и всем, кому положено.

— В каком смысле надо понимать ваши слова? — вежливо уточнил Виктор Михайлович.

— Как дружеское предостережение, — объяснила Лебедева. — Лица нашей профессии имеют большой вес в этом мире…

— И в загробном…

Она запнулась, глянула строго, вопросительно — прямо добрая учительница, которая только притворяется злой.

— Я не уверена, что понимаю вас.

— Да я и сам не особо понимаю, — по-свойски покаялся Волин. — Я даже не знаю, как подступиться к этому деликатному делу…

— А вы начните сначала, — посоветовала Лебедева, — очень удобно, с начала, через середину и прямо к концу.

— В таком случае спрошу прямо: как у вас получилось вернуться с того света?

— Это вы шутите так? — помолчав, спросила она.

— Нет, недоумеваю. — Волин достал из папки несколько бумаг и протянул их женщине — благоволите посмотреть.

— Что это?

— Это, изволите видеть, документы, подтверждающие кончину Лебедевых, Галины Ивановны и Василия Владимировича, выписки из загса, справки с кладбища «Памяти жертв девятого января». Двадцать первый ряд, могила десять тысяч четыреста пятьдесят шесть. И знаете, что удивляет?

— Теряюсь в догадках.

— Как вам удалось, скончавшись в сорок втором году, так великолепно сохраниться? Это ли не нарушение всех законов биологии?

Волин задавал важные вопросы несерьезным, полушутливым тоном, а сам наблюдал. И убеждался, что перед ним серьезный, опытный, умный вражина, который явно не собирается сдаваться.

Лебедева и не собиралась. Со вздохом, но без горести, скорее с этаким выражением «ну-да-ладно-все-взрослые-люди», она начала:

— Хорошо. Спорить я с вами не собираюсь, опровергать тоже, и причин кривить душой у меня нет. Скажу вам все.

— Слушаю.

— Моя подлинная фамилия — Мария Ивановна Панина, я родом из Саратова, по профессии педиатр…

— Не гомеопат, точно? — перебил Волин. — По вашей милости, из-за того, что вы присвоили себе звание врача, пострадали как минимум два ребенка, и лишь одного удалось спасти.

— К сожалению, я не понимаю, о чем вы говорите, — с достоинством заявила Лебедева-Панина. — Каюсь, я присвоила фамилию своей соседки по квартире Лебедевой, чтобы получать двойной паек. И диплом ее тоже — он ей был уже не нужен. Но я на самом деле врач, и это могут подтвердить самые уважаемые люди…

— Вот как раз по этому поводу я тоже хотел бы поделиться сомнениями, — снова прервал капитан. — Была проведена серьезная исследовательская работа, и выяснилась закономерность: ряд ваших так называемых пациентов стали жертвами странных ограблений.

Видя, что она снова собирается заговорить, он попросил:

— Нет-нет, не сейчас. Позвольте закончить. Так вот — ни следов взлома, ни каких-то нападений — просто в какой-то момент люди выясняли, что из потайных мест пропали деньги, драгоценности… оружие.