А для меня, Петя, ты старый добрый товарищ. Давай кури.
— Не пошла впрок пограничная наука этому самому вашему старому товарищу.
— Зря на себя, брат, наговариваешь. Следопыт был дай бог каждому.
— Да, был! Под вашим крылом. На вашем поводу. Под вашим присмотром. А как ушел на самостоятельную работу, так и сел в лужу.
— В чем дело, Петя? Случилось что-нибудь?
Старшина милиции в полном отчаянии махнул рукой.
— Случилось, Александр Николаевич. Ночью в райцентре ограблен промтоварный магазин. Двадцать штук дорогого сукна прилипло к чьим-то рукам.
— И твой Бек, как я понимаю, не взял след грабителей?
— Угадали! Там такая обстановка… Любая собака, даже ваша, окажется бессильной.
— Так. А я думал, что ты примчался за мной как за «скорой помощью».
— Что вы, Александр Николаевич. Я к вам честно, по-дружески отношусь. Никогда и никому, и прежде всего себе, не позволю ваш авторитет марать.
— Когда ограблен магазин?
— Ночью.
— Ночь большая. В котором часу?
— Точно не установлено. По словам сторожа, это произошло часа в три-четыре.
— Ну! Сторож видел, как грабили магазин, и не поднял тревоги?
— Его оглушили ударом по голове каким-то тупым предметом, заткнули рот, связали и посадили в будку.
— И он не запомнил ни одного лица?
— Он даже не знает, сколько их было. Грабители подкрались к нему сзади.
— Ну! А когда ты, Петя, выехал на место происшествия?
— На рассвете. Вместе со всей оперативной группой.
— И большая была группа?
— Порядочная. Семь человек.
— Ну, и что вы сделали, приехав на место?
— Осмотрели магазин, установили, где и как действовали преступники.
— Вся оперативная группа ринулась в магазин? И ты, следопыт, не остановил ее?
— Не успел, Александр Николаевич. Оплошал.
— Вопросов больше не имею. Все ясно. Действительно, обстановка тяжелая!.. Прошло восемь или девять часов после ограбления. Потеряно драгоценное время. Следы грабителей затоптаны.
— Да, все так оно и есть.
— И что же ты собираешься делать?
— Не знаю. Ума не приложу. А ваш какой будет совет, Александр Николаевич?
— Трудно сказать сейчас. Надо своими глазами посмотреть что и как. А может быть, есть какая-нибудь зацепка?
— Никакой! Решительно.
— Давай все-таки посмотрим. Поезжай к заставе и жди меня там.
— Нет, Александр Николаевич, вы не должны ввязываться в это дело. Хватит и того, что я оскандалился.
— Где ты, Петя, потерпел неудачу, там и мне плохо. Кто за тебя в ответе? Тот, кто обучал следопытскому делу. Значит…
— Нет и нет, Александр Николаевич! Я не позволю ставить ваш авторитет под удар.
— Не твоя это забота. И потом, что это за авторитет, если он боится ударов? Давай поезжай на заставу и жди меня у ворот.
— Ну, смотрите, Александр Николаевич, я вас честно предупредил.
— В твоей честности, брат, я нисколько не сомневаюсь. А вот в кое-чем другом… — Смолин немного помолчал. Усмехнулся и сказал; — Я знаю, Петя, ты любишь правду-матку. И потому напрямик скажу — я, брат, не уверен, что ты действовал до конца так, как тебя учили на границе.
— Александр Николаевич!..
— Не обижайся. Мог что-нибудь пропустить, забыть. Со всяким такое случается. А, может быть, и хорошо действовал. Посмотрим! Давай поезжай. |