— Ребята забастовали, — объяснил я Ромке обстановку.

Ромка зачем-то достал японскую морскую карту, развернул её и начал изучать… Чего он в ней понимает? Там одни крючочки да закорючки вместо букв. И тут вдруг я сообразил, что нужно делать. Я предложил:

— Давай плот построим! И поплывём вниз по Усмани, будем смотреть; где увидим красную моторную лодку, значит, там дед и живёт. И Паньку выручим. Давай, а?

— На чём поплывём? — не сообразил Ромка.

— На плоту, как все.

— Где мы плот достанем?

— Построим, как все, — уговаривал я. — Я умею строить. Не веришь? — я не люблю, когда мне не верят. — Очень просто — строить плот. Не первый раз. Главное — достать строительные материалы, потом всё просто, вот увидишь. Пошли искать строительные материалы. Ребята нам ещё позавидуют, ещё пожалеют. Идём, Рома, идём.

Капризные бочки

Мы нашли верёвку, жердь, ведро смолы, старую тачку и две бочки за сараем. В них была вода, чтоб они не рассохлись.

— Давай бочки укатим, — предложил я. — Бочки будут вроде поплавков. Покатим их к протоке… Там никто их не найдёт. И плот там построим.

— В бочках вода, — ответил Ромка.

— Выльем.

— Крышек нет.

— Сделаем.

— Как?

— Просто.

— Как просто?

— Очень просто: возьмём фанеру со штаба, вырежем лобзиком круг, заделаем круг смолой… Чтоб не протекало. Получатся поплавки.

Катить бочки по двору мимо крыльца было нельзя: мама или Женька могли увидеть, поэтому мы покатили бочки тропкой, через овраг. Тропка постепенно расширялась в дорожку и спускалась по оврагу к реке.

Я катил бочку первым. Катилась она весело. Настроение у меня тоже было весёлым. Вот и спуск к реке. Я подумал, что теперь катить будет ещё веселее, но бочка как-то странно дёрнулась вперёд. Я успел её поймать, удержал, но она крутилась, вырывалась из рук.

— Стой! Стой! — закричал я. Просто так, бочке… Была она скользкая и тяжёлая.

— Стою! — отозвался Ромка.

— Я не тебе.

— Кому?

— Кому, кому… Никому, сам себе.

Некогда мне было с ним разговаривать, надо было что-то сообразить. Если идти сзади, то бочка вырвется, если забежать вперёд, можно будет придерживать её плечом и потихоньку спустить вниз. Но как забежать? Если отпустить, то она не будет ждать меня, она покатится вниз по тропке.

— Иди сюда! — позвал я Медведева. Он ничего не ответил.

— Оглох, что ли?

— Это ты мне?

— Кому же ещё?

— Я думал, что ты опять сам себе.

— Это я тот раз сам себе, теперь я тебе. Беги сюда!

Ромка бросил свою бочку, подбежал, зашёл спереди, подпер…

В это время на меня что-то наехало… Большое и мокрое.

— Эй, не толкайся! Не удержу! — закричал Ромка.

— Я и не толкаюсь. Твоя бочка на меня наехала, — объяснил я.

— Откати её, — попросил он.

Я обернулся, чтобы откатить, но Ромка закричал:

— Держи! Держи! Не удержу. Ой, держи!

— Держи, не держи! Как же тогда твою откатить?

— Ты её толкни ногой.

Я толкнул её ногой, но она опять накатилась и прижала меня, не продохнуть.

— Не могу больше, — послышался Ромкин голос.

Чего он не мог? Это я не мог стоять между двух бочек и молчать.