Чего он не мог? Это я не мог стоять между двух бочек и молчать.

Тут моя бочка рванулась вперёд. Я всё понимал: это Ромка упустил её. Я упал. По мне, как асфальтовый каток, прокатилась Ромкина, догнала мою, они ударились друг о друга, точно обрадовались, что встретились, и понеслись вместе.

— Лови! Спасайся!

Я поднялся, выплюнул пыль, бросился догонять. Бочки прыгали, гудели… Мы неслись за ними, впереди загоготали гуси, разлетелись в разные стороны.

Бочки выкатились на берег.

А на берегу дяденька учил тётеньку кататься на велосипеде. Тётенька сидела на седле, дяденька держал велосипед за багажник и уговаривал:

— Смелее! Смелее! Я здесь! Не волнуйся!

Наверное, он услышал, как грохотало, потому что обернулся.

— Нажимай! — закричал он и толкнул велосипед.

— Я еду! — обрадовалась тётенька. — Ой, девочки, я еду!

— Полундра! — не слушал её дяденька. Он нажимал на багажник, тётенька крутила педали, велосипед набирал скорость. Дяденька тоже… Бочки катились следом.

— Остановите меня! Остановите! — начала просить велосипедистка. Но остановить её уже было невозможно. Она мчалась всё быстрее и быстрее. Так они и умчались куда-то, дяденька сзади, тётенька на велосипеде, и никто не знает, куда они умчались. Я их больше никогда не видел на берегу. Может быть, их кто-нибудь всё-таки и остановил, ведь не могли же они мчаться так до бесконечности? Тем более впереди был высокий забор.

Палуба

Мы немножко посидели в камышах. Подождали, когда на лугу всё затихнет. От нечего делать я сделал вдруг настоящее открытие. Вот оно, открытие: «Палуба может быть без корабля, но корабль без палубы — никогда!»

Я сказал об этом Ромке. Он выслушал, подумал и сплюнул:

— Хватит задаваться. Что дальше будем делать?

— Согласно открытию, нужно добывать палубу, — объяснил я, — потому что корабля без палубы не бывает. Разве не так? Разве не верно?

— А из чего делается палуба?

— Из досок.

— Где их взять.

— Нужно найти.

Мы пошли через огороды, мы пошли искать доски для палубы. Мы искали доски. Мы обошли весь посёлок, заглядывали в каждый угол, но ничего подходящего не попадалось. Доски обнаружились во дворе мебельной фабрики. Они лежали в штабеле. Новенькие, белые, пахли сосной. Вот бы нам хоть пару таких досок! Доски притягивали нас, хотелось их погладить и унести с собой на протоку.

Мы вошли во двор фабрики. Постояли и вышли. Сторож в будке покосился на нас, но ничего не сказал.

Мы стали выходить и входить. Мы хотели приучить сторожа к тому, что мы входим без досок… Может быть, тогда он привыкнет к тому, что мы выходим с досками?

Но усидчивость у сторожа оказалась маленькая. Минут через пять он выскочил из будки и закричав:

— Что за экскурсия такая? Марш отсюдова, не то уши пообрываю!

Пришлось уходить. Любой бы после таких слов ушёл.

Было часа два. На улице было жарко. Курицы и те попрятались в тени. Мы пошли к реке… И вдруг наткнулись на целую половинку ворот с калиткой. Она лежала прямо на траве, прямо у Димкиного дома, около тротуара. Над калиткой была прибита дощечка: «Во дворе злая собака». Только это была неправда — никакой собаки в Димкином доме сроду не было, ворота никогда не закрывались, и никто не пользовался калиткой. Может быть, поэтому и выкинули?

Мы побежали за тачкой, прикатили, быстренько погрузили находку и повезли к протоке. Мы не стали спрашивать у жильцов, можно ли или нельзя брать ворота.