Вторую бочку мы положили набок. Теперь у нас был опыт. Теперь мы знали, как заделывать крышку. Научились на примере.

Теперь мы не стучали по обручам. Но кривых дощечек через минуту оказалось ещё больше, — и эта бочка развалилась по швам. Хорошо, что мама не видела, а то бы очень расстроилась.

— Жалко, пилы нет, — сказал Ромка.

— Зачем тебе пила?

— Можно распилить каждую дощечку пополам, — сказал он. — Получилось бы четыре шайки. С ними в баню можно ходить.

Конечно, он здорово придумал — сделать шайки для бани. Может быть, тогда мама и не так ругалась бы на меня. Но пилы у нас не было. Пришлось оставить дощечки так, как они есть.

Плот-то мы построили — стащили в воду ворота от Димкиного дома, и всё. Ворота были толстые, с калиткой посредине. Через калитку можно было нырять прямо под плот. Ещё мы сделали из тачки и лозы шалаш. Назывался он кают-компания. Как на настоящем корабле.

И вот я шёл по улицам и прощался. Прощался. С автобусной станцией. С шоссе. Со столбами… Больше прощаться было не с чем, и я обернулся, поглядел в последний раз на родной посёлок.

На этом месте Лида когда-то говорила своему рыжему Димочке:

— Посмотри, до чего хороша наша Усмань!

Я посмотрел, но ничего красивого так и не увидел.

Я свернул к протоке.

— Стой, кто идёт? — раздался грозный окрик из темноты.

— Бесстрашный воин и отважный моряк! — крикнул я в ответ.

— Пароль? — ещё громче потребовали из темноты.

— Дружба превыше всего!

— Проходи!

Я прошёл, вернее, пробрался сквозь заросли лозы и чуть не споткнулся о Ромку.

— Осторожнее, заряженный! — сказал он и отложил в сторону доисторический пистолет. Ромка сидел в секрете, охранял путь к протоке, чтоб никто из мальчишек не уплыл на нашем плоту.

— Иванова пришла? — спросил я.

— Нет. Не пришла. Спит, наверное, или мать не отпустила. Я же говорил, что с ней лучше не связываться, — ответил Ромка.

По правде говоря, он не хотел, чтобы она путешествовала с нами. Он вообще презирал девчонок, особенно Иванову. Она тоже презирала его.

Начало похода

Я работал шестом. Упирался в дно, наваливался на шест, плот делал рывок вперёд. Я торопился: ночи летом короткие, в посёлке просыпались рано, кто-нибудь мог увидеть плот.

Плыли мы почему-то медленно: река то отходила от домов, то возвращалась к посёлку. Никогда я не думал, что по воде так долго плыть до Хомутовского моста. По бережку, по тропке пять минут бежать.

Я смотрел на посёлок. Очень хорошо было видно нашу школу. Четырёхэтажная, выше остальных домов, выше деревьев.

Я вспомнил наш класс. Как же теперь пятый «Б» будет жить без меня? Я уже, наверное, никогда не вернусь в Усмань. Кто же теперь будет на физкультуре стоять в заглавии строя? Наверное, второгодник Илюшка? Зря я на занятиях физкультуры ходил широким шагом, зря!

Если бы я знал… Я бы никогда этого не делал! И тогда бы учитель физкультуры не кричал на коротконожек: «Подтянись, сено-солома!»

Потом я вспомнил, как мама первый раз отводила меня 1 сентября в школу. Нас построили. Пришла тётенька, сказала, что её зовут Мария Васильевна, что она будет нашей учительницей. Десятиклассники преподнесли нам цветы. Мне понравилось в первый день ходить в школу. Я обещал сам себе, что буду учиться на одни пятёрки. Если бы я знал!..

И ещё я вспомнил, как нас принимали в пионеры. На торжественной линейке мы дали клятву. Нам повязали на шеи красные галстуки.