Они не складывались. После еще пары тщетных попыток Слепой решил, что это тело и так уже достаточно глубоко лежит и, с учетом его природной тяжести, не вывалится.
Действовать следовало быстро: вот-вот могли появиться люди Потапчука. Сиверов запрыгнул на водительское место, аккуратно, чтобы не вытрясти из открытого багажника и без того полусвешенное наружу тело громилы Корча, выехал за ворота, ввалил на заднее сиденье все еще неподвижное тело Шныря и двинул по проселку. В лес он свернул около своей машины. Остановился, захватил хлороформ и две бутылки водки и проехал еще немного вглубь. Там пришлось подусыпить начинавших приходить в себя громилу и щуплика, а потом оттащить их еще дальше в лес. Глеб решил на ночлег развезти их в разные места, поселить на природе на расстоянии друг от друга. Вдвоем-то им будет легче выбраться и после натворить шуму на базе. Каждому в карман Слепой засунул по бутылке водки — все же они очень замерзнут, пока проснутся, валяясь тут на холодной земле. Машину Слепой отогнал обратно, к своей. Там и оставил.
Как раз тогда, когда Слепой пересаживался из захваченного «гелендвагена», он услышал шум быстро приближавшихся машин, а вскоре и увидел сквозь ветки свет фар. И почти сразу же перед ним промчались в сторону промзоны три автомобиля.
Это были свои. Было что-то родное в том, как они шуршали по асфальту, как покачивались и подпрыгивали. Даже в том, как светили фары. Глеб подошел поближе к дороге, он знал, что его все равно никто не заметит в этой темноте. Провожая оперативников взглядом, он достал сигарету, щелкнул своей любимой «зиппой», пару секунд посмотрел на мягкое пошатывание огня, взял сигарету в рот, поднес к ней зажигалку и втянул густой дым.
Теперь, стоя в пробке, Глеб тоже курил и вспоминал то, что произошло. Наконец он проехал рукав и вплотную приблизился к повороту с третьего кольца на Щелковское шоссе. Дом был уже совсем рядом. На Щелчке пробки не было. Скоро можно будет забыть обо всем и отдохнуть. Если Федор Филиппович не придумает новое срочное развлечение. Ах да! Потапчук! Глеб взял телефон и нажал кнопку вызова два раза.
— Я уже жду тебя. Ты когда будешь?
— Через пятнадцать минут буду дома. Даже десять. Вы сказали зажечь свет на базе, чтобы видно было издали, что там кто-то есть?
— В общем, да. Но…
— Хорошо! — перебил Глеб. — Я вас жду через пятнадцать минут.
— Буду через пятнадцать.
* * *
Оборотень уходил, когда было уже совсем темно. Во время их разговора тот мужчина, которого звали Владиславом, три раза залазил в бар, несмотря на протесты Лены, кажется сестры этого Владислава и помощницы Игоря Леонтьевича. Каждый раз он выуживал оттуда очередную чекушку рома и размеренно ее выпивал. В конце концов он просто заснул в дальнем углу комнаты в совершенно неудобной позе. В каком-то воодушевленном порыве он перенес свой стул на это место и уселся на него верхом, как на лошадь. А потом и заснул, положив голову виском на ребро спинки. Начальник, как определил его Оборотень, делал вид, что ничего ненормального не происходит. Этот человек очень хорошо владел своими чувствами. Оборотень решил, что если поведение Владислава и не находилось в пределах нормы для этой компании, то Игорь Леонтьевич предпочел разобраться с ним потом, без посторонних ушей.
Лена пошла провожать гостя.
— Вызови машину, я скоро уезжаю, — кинул ей начальник. — С этим телом разберешься потом сама.
— Вообще-то, — зачем-то начала извиняться Лена, когда закрыла дверь кабинета и они с Оборотнем остались одни в приемной, — он малопьющий. Просто у нас в последнее время дела расклеились, брат все время в напряжении, от Игоря одни упреки и нарекания. Он считает будто это Влад виноват в том, что Димон сорвался и потянул за собой документы. |