Когда-то в одной статье она прочитала о нравах, царящих в мире таких, как Джеррард. Статья шокировала и ужаснула ее тем, что на брак там смотрели лишь как на деловую сделку, а любовь оставляли для романов за пределами супружеской спальни. Она отчетливо помнила, что с презрением подумала тогда, что если в этом и заключается изысканность нравов, те такая изысканность ей не нужна.

 Но если сейчас она испугается и сбежит, она может навсегда потерять шанс продолжить знакомство с Джеррардом. В конце концов, здраво рассудила она, даже если он надеется на какойто проходной любовный эпизод, он примет ее вежливый отказ. Какой-то первобытный инстинкт подсказывал ей, что он не из тех, кто станет применять силу. Если же инстинкт ее обманывает и он все-таки попытается что-то сделать, она знает кое-какие приемы, которые заставят его вести себя более благоразумно.

 - В таком случае я вряд ли могу сказать нет, - ответила она, принимая отчаянное решение и глядя на него с дерзкой усмешкой. - Благодарю за приглашение, я с удовольствием поужинаю с вами.

 На какую-то долю секунды он замер, а потом медленно улыбнулся, и в ушах у нее снова зазвенели проклятые колокольчики. Если Сол Джеррард не прирожденный донжуан, который ни минуты не может прожить без флирта - во что она в действительности не верила, - то он определенно старается ей понравиться.

 Ей было непросто сохранять равнодушный вид, который она на себя напустила, но еще труднее было удержать его на безопасном расстоянии. Начать с того, что он был великолеппый собеседник. Пока они оба наблюдали, как за изящным переплетением крон кокосовых пальм садится солнце, он продолжил свой рассказ о первом из Чэпменов, немножко пирате, немножко путешественнике, немножко человеке совести, прибывшем сюда в то время, когда жители острова пожинали плоды своего первого знакомства с европейской цивилизацией, став их оставалось совсем немного, - рассказывал он, допивая сок в ее стакан. - Многих из них эти негодяи заставляли день и ночь нырять в лагуне за черным жемчугом, пока те не погибли от кессонной болезни. Другие умерли от кори, свинки, гриппа, к которым у них не было иммунитета. Эпидемии выкосили почти все племя вождей, а те, что еще оставались в живых, страшно ослабли после болезни. Когда Чэпмен попал сюда, система социального устройства на острове была полностью разрушена, и те немногие, что еще уцелели, как манны небесной ждали того, кто поможет им повести борьбу со всем этим отребьем, с этими подонками, которые грабили, мучили и угнетали их. И вот однажды в горах он наткнулся на кучку таких несчастных. Единственной надеждой и утешением этих больных и измученных людей была легенда о том, что в час великой нужды к ним придет белый человек, возьмет себе в жены девственницу из рода главных вождей и спасет их.

 - Значит, она была связана каким-то родством с той, что писала стихи и обладала чудесным голосом? С той, которая умерла и после смерти превратилась в птицу тикау? - спросила она, замирая от восхищения.

 Он лениво откинулся в кресле, с удовольствием наблюдая за ее реакцией. Одна рука его покоилась на подлокотнике кресла. Лучи света, пробивавшиеся сквозь шатер из виноградных листьев, играли у него в волосах, и черный отблеск волос и синий огонь его глаз, сливаясь, отбрасывали тень на тонкие контуры его лица, подчеркивая их опасный темный магнетизм.

 - Да, она - ее прямой потомок.

 - Но вы же сказали, что они умерли, - возразила она.

 - Очевидно, они все-таки успели увенчать свою любовь брачным союзом, результатом которого стало появление на свет их маленькой дочери, - пояснил он, неторопливо растягивая слова. Глаза его были полузакрыты. Она была представителем главной линии рода. А та девственница, вы совершенно правы, была прямым потомком их дочери.

 - И вы верите этому?

 - Я не могу не согласиться, что это очень удобная легенда, поскольку она возводит правящую линию вождей к предку, имевшему огромную власть и принадлежавшему к династии вождей Тонга, - ответил он мягким, ровным голосом.