Упершись кулаками в ляжки и сжав зубы, он всем своим видом давал понять, что еще на коне, хотя
понимал, что побит. Зная, что воспоследует – Вульф продиктовал мне черновой текст письма, – я еще раньше вытащил «марли» из ящика, зарядил и
сунул его в карман. Теперь я понял, что пистолет не понадобится, и сел. Вульф обратился к Эйкену:
– Я в затруднительном положении. Проще и безопасней всего было бы позвонить в полицию мистеру Кремеру, чтобы они приехали вас забрать. Но по
условиям, на которых вы наняли меня от имени возглавляемой вами корпорации, я обязан приложить все усилия для защиты репутации и интересов
указанной корпорации и сохранить в тайне факты и информацию, способные нанести ущерб доброму имени и престижу корпорации, если законный долг
гражданина и работающего по лицензии частного сыщика не потребует от меня их раскрытия. Цитирую дословно. Утаить тот факт, что президент
корпорации убил ее руководящего вице президента, разумеется, невозможно, тут не о чем говорить. Вы обречены. В свете улик, которыми я уже
располагаю, и тех, что соберет полиция, ваше положение безнадежно.
Он открыл ящик и вытащил отпечатанную на машинке страницу:
– Но не допустить, чтобы публика узнала о существовании верхней комнаты и о том, что Йигер был с нею связан, – это возможно, и именно на этом вы
настаивали, когда говорили со мной вечером во вторник. Сомневаюсь, чтобы теперь вас это особенно волновало, но меня волнует. Я хочу, если
получится, выполнить то, что мне было поручено, и с этой целью подготовил проект документа, чтобы вы его подписали. Послушайте.
Он взял со стола страницу и начал читать:
«Я, Бенедикт Эйкен, пишу и подписываю это заявление после того, как Ниро Вульф доказал мне всю безнадежность попыток воспрепятствовать раскрытию
совершенного мной злодеяния. Но я пишу по своей воле и желанию, не по принуждению Ниро Вульфа, а исключительно в силу обстоятельств. Вечером 8
мая 1960 года я убил Томаса Дж. Йигера выстрелом в голову. Я доставил его тело на Западную Восемьдесят вторую улицу в Манхэттене и опустил там в
яму. В яме я нашел кусок брезента и накрыл его им, чтобы тело не обнаружили сразу. Я убил Томаса Дж. Йигера из опасения, что он вытеснит меня с
поста президента „Континентальных пластмасс“ и отстранит от реального руководства деятельностью корпорации. Поскольку на протяжении последних
десяти лет я нес ответственность за развитие и успехи корпорации, я не мог примириться с подобной перспективой. Я считаю, что Йигер заслуживал
смерти, не сожалею и не раскаиваюсь в содеянном».
Вульф откинулся на спинку кресла.
– Я исключил всяческое упоминание о Марии Перес, так как это не имеет прямого отношения к делу, потребовало бы долгих объяснений и нет
опасности, что в ее убийстве обвинят невиновного. Со временем полиция приобщит ее дело к другим нераскрытым. Разумеется, вы вольны править текст
– например, если пожелаете, можете отметить, что сожалеете или раскаиваетесь, я возражать не стану.
Он поднял страницу:
– Отпечатанное на машинке, это письмо, понятно, никуда не годится. Такой документ в любом случае должен быть написан собственноручно, дабы
исключить сомнения в подлинности. Поэтому предлагаю вам переписать его на чистом листе, пометить число и поставить подпись. Прямо сейчас. Кроме
того, напишите на конверте мой адрес и наклейте марку. Мистер Пензер поедет к почтовому ящику поблизости от вашего особняка и опустит письмо.
После того, как он позвонит и доложит, что письмо отправлено, вы свободны поступать, как знаете. – Он повернул голову и взглянул на меня: – Не
может так случиться, Арчи, что оно придет уже сегодня?
– Нет, сэр. |