Касим-паша сделал единственное, что мог сделать на его месте любой полководец - немедленно развернул отряды и повел их назад.

    Янычары шли всю ночь, благо в степи невозможно даже в полной темноте наткнуться на какое-либо препятствие, и шли весь день, стремясь оторваться от возможных преследователей как можно дальше. К вечеру они падали с ног от усталости, и не хотели даже есть.

    Ночью ударил мороз. Не очень сильный - к полудню солнце уничтожило все его следы. Но почти половина воинов так и остались спать на земле в той же позе, в какой застало их первое проявление близкой зимы.

    Оставшимся воинам пришлось нарушить законы ислама и оставить своих товарищей так, как их застала смерть - для выживших началась гонка со временем. Они торопились вернуться в Азов до того, как в здешних степях начнется настоящая зима, про которую рассказывают, что даже птицы порой замерзают на лету, а вино застывает в кувшинах и его приходится вырезать ножом.

    Ценности опять изменились - запасенные для похода продукты подошли к концу, а выпадающий по ночам снег вполне заменял необходимую людям воду. После трех голодных дней янычары зарезали половину лошадей и съели их, слегка подогрев мясо на поломанных и подожженных телегах. Спустя два дня - сожрали оставшихся.

    Люди слабели, начинали кашлять, спотыкаться, отставать и с каждым переходом в корпусе оставалось все меньше и меньше воинов.

    На двадцать пятый день после ухода от Астрахани янычары вышли к Дону, каким-то чудом миновав разбойничьи казацкие поселения, повернули вниз по реке и спустя еще два дня Касим-паша, пеший, грязный, голодный и смертельно усталый постучал в ворота османской крепости. Из доверенного ему семнадцатитысячного отряда он привел назад всего шесть с половиной тысяч людей.

    * * *

    -  А-а-а, Константин Алексеевич, - радостно захохотал царь, отпихнул в сторону щупающего руку лекаря, поднялся с трона и пошел навстречу. - Ну, рассказывай!

    -  О чем?

    -  Про все, про все рассказывай, от начала и до конца, - он подошел ближе, взял Росина за плечи: - Опять ты в этой рясе потертой! Попросить, что ли, Иосифа Матвеевича новую тебе выдать? - Потом глянул ему через плечо и поинтересовался: - Этот, что ли, колдун?

    -  Этот, - оглянулся на саама Костя.

    -  Да отстань ты, надоел! Толку с тебя никакого, только мешаешься вечно рядом…

    Росин резко, до боли в шее, повернул голову к государю, но понял, что слова относятся не к нему, а к немецкому лекарю. Тот и вправду попятился.

    -  Опять кости разболелись, - пожаловался Иван Васильевич. - Упроси самоеда, пусть еще своего зелья сварит.

    -  А сварил, московский царь, - обойдя боярского сына Толбузина и Костю, подступил к государю колдун и протянул деревянную овальную емкость. - Мало пей. Язык макни. Хватит. Ты хороший человек. Ты хороший царь. Тебе много не надо.

    -  Ну, спасибо тебе, ведун северный, - на диво добродушно улыбнулся царь, наклонившись за бутылочкой, потов выпрямился и расправил плечи: - Ну, Константин Алексеевич, чем пожаловать тебя ныне за службу верную?

    -  За какую службу? - поинтересовался Росин, опять оглянувшись. На этот раз на опричника.

    -  Донесли мне по весне, что вышел-таки султанский паша из Азова, несчитано янычар с собой ведя, десять галер по реке, да еще и татары к нему многими родами по пути присовокупились, - вернулся к трону Иван Васильевич. - А вот другая грамота, от воеводы астраханского.