-  Слушаю, любимый эмир, - покорно склонился, покрывшись крупными каплями пота, плотник.

    На то, чтобы подвести уже готовую оснастку, с обитыми толстой кожей буйвола брусами и скругленными для удобства вытаскивания, углами оснастку под вторую галеру ушло всего около часа времени. Полтысячи гребцов покорно впряглись в веревки.

    -  Ну, неверные, - заложил руки за пояс Ханчерлиоглу-мурза. - Навались!!! И р-раз! Сильнее, бездельники! Сильнее! Еще! Еще, шайтан чернорогий на ваши головы! Еще!

    -  Они слишком тяжелые, любимый эмир, - еле слышно прошептал трясущийся плотник.

    -  Что? - опустил глаза к вставшему на колени и склонившему голову человеку Гундюз.

    -  Они слишком тяжелые, любимый эмир, - повторил плотник. - Поэтому у людей не хватает сил их вытащить. Они могут поломать полозья, и тогда нам станет еще труднее.

    -  Шайтан, - сквозь зубы прошептал эмир, и раздраженно махнул капитану: - Хватит! Памук, Ханчерлиоглу… Разгружайте трюмы.

    Гундюз раздраженно сплюнул - с разгрузкой и погрузкой дело переволакивания галер неожиданно затягивалось.

    До темноты с двух галер успели выгрузить на берег почти весь груз чугунных ядер, а начиная с раннего утра - пороховой припас, продовольствие, корабельные снасти и ремонтный инструмент. Последними, ближе к полудню, вынесли тяжеленные бронзовые пушки.

    Зная, что на голодный желудок двуногий скот более работящ, эмир приказал вытянуть суда на берег - хотя бы просто на полозья у берега, еще до обеда. Но полтысячи гребцов, навалясь на веревки, не смогли выволочь груз, несмотря на щедрость надсмотрщиков, с которой те обрушивали плети на их спины.

    Злобно играя желваками, Гундюз разрешил увести невольников к кострам, а плотникам приказал вскрывать днище и выбрасывать на берег балласт.

    Работа оказалась непростой, заняв время до сумерек. Последние валуны вытаскивали уже в полной темноте, но исходящий от нетерпения эмир приказал выволакивать галеры немедленно.

    -  Взялись все за веревки! - на этот раз командовал Памук-мурза. - Натянули. Теперь приготовились, и все вместе… Одновременно… На-авались!!! Давай, давай! Толкай! Сильнее толкай!

    -  Тяни, неверные! А ну тяни, проклятые Аллахом! Тяни! - выхватив меч, эмир сбежал к гребцам. - Силы нет? Силы не стало? А ну, навались! Сильнее! Еще сильнее. Не отлынивать, негодяи!

    Он взмахнул нимшей - голова одного из невольников подскочила вверх, после чего покатилась вниз по берегу, и плюхнулась в воду. Тело свалилось на песок и задергалось, суча ногами.

    -  Работать разучились? Я научу! - эмир размахнулся мечом из-за головы и развалил следующего гребца пополам - от плеча и до паха. Но одновременно он рассек веревку, и сотни людей одновременно разлетелись в стороны, потеряв опору.

    Эмир кинул нимшу в ножны, и предупредил:

    -  Если завтра галеры не будут на берегу, прикажу казнить каждого десятого, включая надсмотрщиков.

    Однако своего обещания Гундюз не сдержал. Не добившись того, чтобы галеры вытащили гребцы, он уговорил татар дать ему лошадей, употребил все имеющиеся веревки, чтобы дотянуть их до конских седел, загнал гребцов в воду, где они пытались вытолкнуть галеры снизу вверх, но так ничего и не добился…

    Спустя две недели ежедневных попыток, окончательно убедившись, что преодолеть волок у него не получится, эмир Гундюз повернул назад и третьего июля бросил якоря возле Азова, отписав покаянное письмо в Стамбул и ожидая новых приказов или заслуженной кары.