-  Как ты разговариваешь с султанским пашой, презренный?! - зло прищурился Касим-паша. - Не испытывай мое терпение, дикарь. Два дня. Даю тебе два дня, чтобы вывести нас к Астрахани…

    Но ногаец не выдержал даже этого срока. Утром военачальник обнаружил, что часть татар ночью ушла в степи. Причем вместе с Башир-мурзой от войска отделилось еще несколько племен.

    В бессилии скрипнув зубами, паша доверился главе небольшого рода Бурул, и снова приказал двигаться вперед. На протяжении трех дней они питались парной кониной и питали надежды на скорое окончание пути - а утром четвертого обнаружили, что еще две трети ногайцев ушли, растворившись в бесконечных просторах степей.

    -  Почему ты остался, Яшкуль-мурза? - стараясь сдержать гнев, спросил Касим-паша последнего стоящего рядом с лагерем степняка.

    -  Я не остался, осман, - спокойно ответил тот, а за спиной мурзы, подняв к небу острия копий, нетерпеливо гарцевали его нукеры. - Мы с тобой одной веры, осман, и Аллах одинаково отвернул от нас свое лицо. Он не хочет, чтобы мы дошли к Астрахани. Земля отворачивается от тебя. Степь не хочет тебя принимать. Возвращайся назад, осман. Тебе не нужно здесь оставаться.

    Дождавшись конца разговора, татары торопливо умчались на север, вслед за ушедшими еще ночью повозками, и янычары остались одни.

    -  Вперед, - приказал Касим-паша. - Слева Волга, справа Каспийское море. Здесь негде заблудиться. Нужно только проявить терпение…

    Уход степняков сразу ухудшил положение войска. Если раньше они шли от колодца к колодцу, то теперь прорывались через степь наугад, и очень скоро ощутилась нехватка воды.

    Но на седьмой день, когда янычары уже начали роптать, колодец все-таки нашелся, и Касим-паша, позволив всем напиться вдосталь и приказав наполнить все емкости, какие только есть, ввел жесткую норму выдачи питья.

    Стало легче, и до следующего источника на повозках даже сохранилось еще немного влаги. Янычары снова заполнили все, что только можно, и опять тянули сколько могли, сберегая каждый глоток. Надежду вселяло то, что где-то впереди, совсем рядом, может быть, за ближним пологим холмиком текла широченная река, полная пресной воды. Река, до которой никак не удавалось дойти.

    По счастью, хотя бы с едой у войска не возникало особых сложностей - Касим-паша взял запас с избытком, да еще Девлет-Гирей дал кое-что в знак своего дружелюбия, да еще на первых переходах янычары питались в основном мясом, которым угощали степняки.

    Поэтому еды хватило до самой Астрахани. Упрямый Касим-паша вместе с семнадцатью тысячами янычар до нее все-таки дошел. В сентябре…

    * * *

    В этот день небо оказалось затянуто тучами, и на землю упал первый, однодневный снег. Он падал, и белые крупинки тут же таяли, коснувшись еще теплой земли. А самые лучшие на планете пехотинцы стояли на берегу, и смотрели через широкую протоку на ощетинившуюся множеством пушечных стволов крепость, на дымки, вьющиеся из труб, на одетых в теплые тегиляи стрельцов, с бердышами или пищалями в руках, и обитыми мехом суконными шапками на голове. Не могли увидеть янычары только галер, что обещали ждать их здесь со многими бомбардами, теплыми вещами и запасом продовольствия, не видели татар, которые должны были идти вместе с галерами и разбить здесь лагерь. Они не видели даже лесных зарослей, которые можно было бы срубить для изготовления плотов, штурмовых лестниц или хотя бы пустить на дрова. Сейчас им оставалось молить Аллаха только об одном: чтобы неверные не решились на вылазку, и не расстреляли их сперва пушками, потом из луков и пищалей, и не затоптали кованой конницей оставшихся после этого в живых.