Летти проснулась довольно поздно. Она сидела в кровати и завтракала.

До чего прекрасна жизнь в Осминтон-Хаусе, думала она. И одна из безусловных приятностей — эти роскошные подносы с изысканной едой. Все блюда были настолько вкусны, что каждый день начинался для Летти с небольшого праздника.

Мистер Дадждейл сразу предупредил обеих сестер, что маркиз не любит женское общество по утрам, и они с превеликой радостью согласились завтракать в своих комнатах.

Сейчас перед Летти стоял серебряный поднос с кистью крупного черного винограда из садов маркиза и персиком, который был больше, чем мячики, которыми играл Питер. Она приподнялась с подушек, чтобы налить себе чашечку ароматного кофе. Прекрасные белокурые волосы подчеркивали прозрачность и белизну ее кожи. Алексия вошла в комнату к сестре и снова порадовалась, какая же та красавица.

— Как ты спала, дорогая? — заботливо спросила она.

— Так крепко, что даже снов никаких не видела, — радостно защебетала Летти. — Вчера я думала, что вовсе не засну, — так была взволнована. Но, представляешь, едва успела донести голову до подушки — и все. Больше ничего не помню. Пришла в себя — г — уже утро!

Голос Летти звучал так радостно, так необычно, и Алексия поняла: случилось нечто необычное.

— Что же могло тебя так взволновать, милая? Летти ответила не сразу, потому что рот ее был занят виноградом. Алексия присела на краешек кровати.

— Мне кажется, ты что-то скрываешь от меня, — мягко, но настойчиво переспросила она.

— Мне и в самом деле надо кое-что рассказать тебе, — будто нехотя согласилась Летти, — только давай я сначала закончу завтрак.

Алексия терпеливо ждала. Она с любовью смотрела на сестру и думала, что день ото дня та становится все краше и краше. Это все потому, решила Алексия, что она правильно питается и у нее все время отличное настроение. Потом она вдруг с ужасом представила, что сезон балов подходит к концу, а Летти так и не удалось найти достойного жениха, и ей придется вместе со всеми возвращаться в убогий и скучный Бедфордшир… Нет, такого допустить нельзя! Ни в коем случае! Надо приложить все усилия и сделать все возможное, чтобы такого не произошло. Да, все же, несмотря на радости новой жизни и открывшиеся возможности, на душе у Алексии было очень тревожно.

Наконец Летти отложила в сторону вилку и нож.

— Какая вкуснота! — с удовольствием воскликнула она. — Ну а теперь я займусь персиком. Хочешь половинку?

— Нет, спасибо, я уже съела такой, — улыбнулась Алексия. — Я просто сгораю от нетерпения, что за историю ты собираешься мне рассказать.

Летти взяла персик с блюда и принялась очищать с него кожицу.

— Обещай мне, что никому не расскажешь о нашем разговоре.

— Конечно, не расскажу, раз ты меня об этом просишь.

— Особенно маркизу!

— К чему все эти предосторожности? — удивилась Алексия. — Ты же прекрасно знаешь, что я никогда и никому не выдам твою тайну, тем более если ты так настойчиво просишь меня об этом.

Летти тихонько вздохнула и вымолвила:

— Мне кажется, я влюбилась!

— Влюбилась? — повторила Алексия. — В кого?

Она припомнила все знакомства, все прежние разговоры с сестрой, и у нее мелькнула мысль: наверное, это маркиз. Но не успела она задать этот вопрос вслух, как Летти снова заговорила:

— Вчера вечером он сказал, что любит меня, что в жизни не встречал таких девушек, как я! Ах, Алексия, слышала бы ты, какие чудесные слова он говорил мне!

— Да кто же он? О ком ты говоришь?

— Герцог Глениглс.