Роберт приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.

– Я тебя понял. Ты боишься, как бы я не прыгнул выше головы. Тогда мне будет больно.

– Ты уже прыгнул выше головы, – прошептала Фиона.

По лицу Роберта пробежала тень. Он словно бы вспомнил что‑то неприятное. Но в следующее мгновение он кивнул и вздохнул.

– Возможно, ты права.

Они повернулись к океану и стали молча рассматривать волны.

Что тут скажешь? Больше всего на свете Фионе хотелось, чтобы они с Робертом не расставались, но разве можно допустить, чтобы он пострадал или погиб из‑за нее.

Все это было так несправедливо.

И похоже на шахматную партию с сотнями фигур. Тетушки, дядюшки, кузены и кузины… Фиона только начинала разбираться в правилах. Это было так волнующе, но при этом смущало и пугало. Она не могла подвергать Роберта такой опасности.

А как же Одри? Каково ее место на шахматной доске? Неужели она оберегала Фиону и Элиота только потому, что этого требовал долг? Или все же в ее сердце осталось хоть немного любви к ним?

Что же означало – быть богиней? Остаться совершенно одинокой? Лишить себя всех чувств?

Фиона попыталась что‑нибудь ощутить.

Это было трудно, очень трудно с тех пор, как она отсекла от себя аппетит. После того как она съела кусочек Золотого яблока, стало немного легче, но все равно ей приходилось сосредотачиваться, чтобы ощутить теплое чувство к Роберту и верность брату. А что же она чувствовала, думая об Одри? Ощущение потери… и надежду на то, что между нею и матерью еще что‑то может наладиться.

Все эти смутные чувства касались «хорошего» семейства – материнской стороны. Но как же быть с отцом – Луи и всеми остальными падшими ангелами?

Фиона опустилась на колени и порылась в сумке. Там лежала соломенная шляпа, купальники, видеокамера в водонепроницаемом футляре, «йо‑йо», подаренное дядей Аароном. Наконец Фиона нащупала кожаный мешочек.

Она достала из него сапфир Вельзевула.

Камень уменьшился до размеров куриного яйца. Фиона сжала в пальцах кожаный шнурок, сапфир повис на нем и закачался над водой.

Он был прекрасен. Просто притягивал к себе взгляд. Фиона заглянула в его глубины. Сапфир имел сотни граней, но они были расположены неравномерно. Камень сверкал синевой мерцающего пламени, чистого неба, безбрежного океана.

Это была не просто бесценная драгоценность. Фиона хранила его как напоминание о семействе отца, которое по‑прежнему сильно осложняло ее жизнь.

Как бы они поступили с Робертом, если бы узнали, что у них с Фионой роман? Его жизнь была бы в постоянной опасности.

– Что ты собираешься делать с этим камнем? – спросил Роберт.

– Я могу просто выбросить его в океан. – Фиона покачала сапфир на шнурке. – Пусть его проглотит какая‑нибудь рыба – вместе со всем злом, какое кроется внутри его.

– Неплохая идея. – Роберт разглядывал сверкающий сапфир.

Как легко было бы бросить камень в воду… и забыть о Луи и его сородичах.

Но это означало бы забыть о части себя. Луи – ее отец. Половина крови, текущей в ее жилах, – его. Падшие ангелы тоже ее родня, как и бессмертные. Она не собиралась этого отрицать… но и радоваться этому тоже не намерена.

Она отпустила шнурок, ловким движением поймала сапфир и убрала в сумку.

– Не хочу об этом думать, – призналась она Роберту. – По крайней мере – не сегодня.

Дядя Аарон выбрался из гамака и вгляделся в горизонт.

– Скоро прибудет самолет, – сообщил он.

Фиона вздохнула. Ее каникулы закончились.