Но через некоторое время она перестала вырываться. Прошло еще несколько минут, и наконец Джулия прошептала:

– Я сделаю это. Все, что у меня есть… забирай.

– Даже надежду? – шепотом спросила Селия.

– От нее так больно, – судорожно вздохнула Джулия. – Да.

– Ты должна стать моей рабыней. Моей игрушкой, если я пожелаю. А если понадобится – моим орудием разрушения.

– Да.

– Договор о беспрекословном рабстве нерушим. Стоит тебе согласиться – и ты станешь моей навсегда. Но ты снова увидишься с Элиотом, обещаю.

– Да, – прошептала Джулия так тихо, что Селия едва расслышала.

– Да будет так.

Селия прикоснулась к адскому спиральному дереву. Мертвая древесина треснула и рассыпалась. К ногам Селии упала кучка кожи и сломанных костей – все, что некогда было Джулией Маркс.

Инцитата фыркнула и попятилась. Чуткий нюх лошади был оскорблен.

Селия спешилась и опустилась на колени – так, чтобы ее тень упала на останки Джулии, заслонила их даже от сумеречного света. Тень превратилась в непроницаемый мрак.

Она сняла длинные перчатки для верховой езды и прикоснулась к праху Джулии. Полуразрушенное тело девушки дрогнуло, но слишком поздно.

Селия начала шептать древние слова… слова, которых она не произносила с того давнего дня, когда сделала то же самое для Уракабарамееля… Она и не думала, что когда‑нибудь вновь произнесет их.

Она прикоснулась ногтем к ладони левой руки и пронзила кожу. Единственная капля ее драгоценной крови выступила на ладони. Но кровь не капала. Она была настолько наполнена жизнью и могуществом, что не желала расставаться с Селией.

Прикоснувшись окровавленной ладонью к изуродованному праху Джулии, Селия продолжала нараспев произносить древнее заклинание. Черно‑зеленая капля превратилась в слизь, и эта слизь растеклась по останкам Джулии. Она выжгла всю гниль, заполнила все вмятины, все дефекты.

Джулия Маркс закричала.

Она кричала в последний раз.

Плоть и кости восстановились. Тени закрыли содрогающееся тело.

Селия расстегнула блузку и вынула из пупка изумруд. Кончиком ногтя она сняла с камня тончайшую чешуйку – так снимают верхнюю карту колоды.

Потом она наклонилась, подняла вялую руку Джулии и силой вдавила кусочек изумруда в ее ладонь.

Джулия начала вырываться, она хватала Селию за руки, но безуспешно.

Изумруд закрепился в ее ладони, пустил корни. Теперь он будет знаком, клеймом, показывающим, что она – собственность клана Селии. Это также был дар силы – смертельно опасной, страшной силы. Изумруд делал Джулию одной из инферналов.

– Восстань из праха, – приказала Селия.

Тень, лежавшая у ее ног, повиновалась.

На ней был плащ с капюшоном из черного бархата, с вышивкой из лиан и черных орхидей по полам и подолу. Та, которую скрывал этот плащ, была наделена безупречно чистой, снежно‑белой кожей. Этой кожи никогда не касалось солнце, поэтому сквозь нее просвечивали зелено‑голубые вены. Крепкое сложение не отвлекало от ее зрелой женственности. Ее ногти были кроваво‑красными и острыми. Волосы отливали платиновым блеском и курчавились – в честь адского спирального дерева, пленницей которого она была совсем недавно. Ее глаза стали изумрудно‑зелеными, а взгляд таким пронзительным, что перед ней не устоял бы ни один мужчина. Фантастическая красавица!

Сердце Селии кольнула зависть, но она тут же вспомнила о том, что перед ней – ее творение.

– Ты больше не Джулия Маркс, – объявила Селия. – Ты возродилась, ты агент инферналов, и с этих пор все будут называть тебя Иезавель.

Иезавель упала ниц перед Селией.

– Повелевай твоей жалкой рабыней, госпожа.