— Светильники уцелели, надо же, — восхитилась Шпилька. — А ведь так грохнуло…
— На самом деле грохнуло-то целым уровнем ниже, — мрачно уточнил Шорох. — Здесь, конечно, тоже тряхнуло будь здоров, — он кивнул на темную нишу с разбитым шаром, — но внизу намного хуже.
— Нижним секторам конец, — сказал Комар. — Там — могила, общая могила.
— Неужели вода дошла сюда? — спросил Клык. — Мы думали, вы все-таки далеко оттуда живете…
— Дошла?! — Комар с размаху стукнул себя ладонью по груди. — Да ты бы видел, как эта проклятая вода дошла!
— Ворота в галереях выбивала, — тихо вставил Сквозняк. — С ревом… Понимаете, мы всегда жили очень низко, самые нижние ярусы глубоко под горами, там — естественные пещеры, строиться было очень удобно…
— А теперь вон там вода стоит, — Шорох махнул рукой влево, и наемники согласно покивали. — Поднялась до этих ярусов почти…
— Тут много подземных источников, — усмехнулся Сквозняк. — Соседи нам всегда завидовали, мол, вода, и теплая вода, и рыба водилась в озере…
— Давняя привычка, — понимающе сказал Паук. — Если опасно, то всех уязвимых увести поглубже…
— Когда вода спадет… я сестричек поищу… — Комар перешел почти на шепот. — Если спадет… если узнаю…
Наемники отвернулись. Мелкий в порыве сочувствия толкнул Комара плечом, тот ответил благодарным взглядом и ответным пинком. Коридор вывел в широкую разветвленную галерею; тут расположилась верхняя часть подземного поселка хозяев — блокпост и рабочий сектор.
Галерея освещалась очень скудно, но не это оказалось для наемников главной приметой бедственного положения клана, который здесь обитал. Бойцы вслед за Шорохом прошли мимо кузницы и оружейных мастерских; в их глубине, непривычно темной, тихой и холодной, молчали вентиляторы, а запах старой гари перебивался запахами холодного железа и пепла. Главный генератор громовых сил и насосы, качающие в поселок воду, тоже бездействовали. Пещера казалась ненормально пустынной. Смотреть на это было так же тяжело, как на раненого, лежащего без чувств.
— Совсем плохо? — спросил Паук. — Первый раз вижу, чтоб оружейники бросили работу во время войны…
— Оружейники либо в патруле, либо отсыпаются после патруля, — ответил Шорох. — Те, кто выжил. Только Хромой Пес не выходит наверх, он один тут клинки ребятам точит и полирует, но ему тоже надо спать когда-то…
Некоторые проходы закрывали окованные сталью створы из цельных бревен. Их никто не охранял — вряд ли при создавшемся положении вещей некий разгильдяй мог бы отправиться в шахту, принадлежащую клану, не справившись у старших. Зато горели светильники у статуи Господина Боя, общего старшего предка: слишком многие сейчас хотели разговаривать с тенями своих погибших родичей. Чтобы предку было легче доносить голоса живых до тех, чья плоть стала землей, хозяева принесли из Последнего Приюта его череп, побуревший от времени, который теперь покоился у предка на ладонях.
Шорох, проходя, благоговейно провел пальцем по костяной скуле, вниз, до великолепного клыка:
— У него теперь бойцов больше, чем у нас…
Наемники переглянулись.
— Не слишком-то рассчитывайте на мертвых, — брякнул циничный Хорек. — От живых пользы больше.
— Посмотрим, какая от вас польза, — отозвался Шорох, похоже, обиженный этим замечанием. |