…Добравшись до кладбища, я увидела, что «траурная компания» уже грузится в автобус. Ну да, две пересадки, пробки, да еще и пешком — конечно, они опередили меня на час, а то и полтора.

Ворона, расклевывавшая на кладбищенской ограде кусок булки, косилась на «компанию» неодобрительно. На меня, впрочем, тоже.

Поодаль стояла знакомая «Субару», на этот раз пустая.

Из-за кладбища наползала угрюмая туча на четверть неба. Листва, третий день висевшая тряпочками, начала слегка шевелиться.

Так. «Субару». Совпадение? Ну-ну, фыркнул здравый смысл.

Ладно. Для таких случаев у меня есть лохматое несовершеннолетнее создание по прозванью Иннокентий — невинный отрок, ага. Я как журналист, разумеется, и сама недурно «рыбачу» в информационном море, но Кешка делает это в триста двадцать восемь раз быстрее. Гений, чего уж там. Только бы он телефон не отключил.

Ура, есть!

— Кешенька, можешь машинку пробить? «Субару», госномер…

Через две минуты (да здравствуют информационные технологии!) «гений» продиктовал мне все данные владельца, включая семейное положение и адрес фирмы. В ответ на бурное изъявление благодарности дитя только фыркнуло:

— Да брось! Тебе же еще что-то надо?

— Ну… — я продиктовала номер Дашиного телефона.

— А чего конкретно-то? — хмыкнуло чадо.

— Кеш, я не знаю. На твою интуицию. Особое внимание обрати на пятнадцатое мая.

— Опять покойник, что ли? — в отличие от Ильина, Глебов относится к моим «историям» вполне добродушно. Мол, у каждого свое хобби: кто-то марки коллекционирует, кто-то убийства. Добрый мальчик.

— Покойница, — сообщила я. — Это как раз ее телефон.

— Ясно. Посмотрю. Только это не две минуты. Как чего найду — позвоню, лады?

Слегка поплутав, я отыскала свежие захоронения. У соседнего ряда — уже с оградками и даже с памятниками — стоял коротко стриженый шатен в светлом летнем костюме.

Мне вдруг вспомнилась статуя Командора. С чего бы? В мужчине не было ничего театрального, нарочитого. Он даже не смотрел на последнюю в сегодняшнем ряду могилу — он просто стоял.

На закаменевшей от жары глинистой глыбе грелась зеленая ящерка. Под моей ногой хрустнул сухой стебель бурьяна. Ящерка изумрудным ручейком соскользнула вниз и пропала среди глинистых комьев.

— Борис Викторович?

Он вздрогнул.

— Что вам нужно? — он даже не повернулся ко мне, даже не взглянул. Вздрогнул — и опять застыл.

— Расскажите мне о Даше.

— Кто вы?

— Рита. Это неважно. Пожалуйста.

— Послушайте! — «командор» наконец удостоил меня взгляда, надо сказать, довольно неласкового. — Кто бы вы ни были — неужели не понятно, что я не могу сейчас…

— Пожалуйста, расскажите.

Он неожиданно спросил:

— У вас воды какой-нибудь нету?

Я достала из рюкзака минералку.

Пил он, тяжело двигая кадыком и расплескивая воду. Капли мгновенно впитывались в бледную ткань, и мне некстати подумалось, что костюм «командора» не из дешевых.

— Даша чудесная… была. Я… я не знаю, как про нее словами рассказывать… — он произносил слово-два, делал очередной глоток, потом еще два-три слова — и опять глоток. Точно без воды слова застревали.

— Вы знали, что она беременна?

Мой вопрос Бориса Викторовича не шокировал, даже не удивил. Он только плечом слегка повел.

— Я просил, чтобы она сделала аборт, а она… Ну не могу я сейчас разводиться!

— Бизнес? — самым понимающим тоном уточнила я.