- Надо вернуть фотографию Кэмерону. Так будет правильно.

- Если бы он хотел ее вернуть, то так бы и сказал. – Я придвинулась поближе к подруге. – Думаю, ему нравится, что эта фотография теперь у тебя.

Ее губы сложились в подобие улыбки.

- Расскажи, как это происходит.

Сразу было ясно, что она имеет в виду видения через фотки. Я рассказала Брук о занавесе, о том, как отодвигаю его в сторону и как будто вхожу в снимок. Рассказала, как я себя чувствую, находясь внутри картинки и не имея физического воплощения. Описать ощущения было нелегко, но Бруклин умная девочка. Она вполне способна вообразить все, что угодно, и поставить себя на мое место.

- Выходит, каждый раз, когда ты возвращаешься, ты сначала видишь вспышку, как раз когда делают фото?

- Да, но я уже начинаю думать, что этот свет вовсе не вспышка камеры, а как бы мой путь обратно в настоящее.

- Должна сказать, Лор, что в мире нет ничего круче. И все это происходит в тот момент, когда я решила, что круче тебе становиться уже некуда.

Я неуверенно хихикнула:

- Даже не знаю. Какой от этого толк? Этот мой талант ничуть не приближает нас к тому, чтобы остановить дурацкую и якобы неминуемую войну. В общем, я по-прежнему совершенно бесполезна.

- Ну нам-то откуда знать? По-моему, нужно все рассказать твоим бабушке и дедушке. Они точно поймут, что делать. Может быть, есть какое-то пророчество, где объясняется важность этого таланта.

- Я расскажу. – Когда Брук бросила на меня недоверчивый взгляд, пришлось добавить: - Обещаю, я все им расскажу.

- Когда?

- Скоро. Может, завтра.

Укоризненно поджав губы, подруга сложила руки на груди.

- Клянусь на мизинчике!

В этот момент пиликнул сотовый. Спасение пришло в виде рингтона, блин. Бабушка написала, что собирается заказать пиццу. Меня обуяло чувство вины. Я знала, что она собиралась готовить энчиладу, но, видимо, решила, что я откажусь. Если бы мне предложили поесть с родными, то тут бабушка не ошиблась, и все-таки чувство вины от этого не уменьшалось.

Поскольку на весь вечер мы застряли в моей комнате, мы с Брук решили пораньше приготовиться на боковую, пока не доставили пиццу. Да и поесть в постели – это удобно и уютно. Кэмерон появился дважды, а потом ушел в машину, несмотря на кошмарную погоду. Несгибаемый товарищ.

- Жаль, что моих родителей здесь нет, - поделилась я с Бруклин. – Они бы сказали нам, что делать. – Я взяла с тумбочки фотографию мамы и папы. – Мне почему-то кажется, что папа знал обо всем, что происходит, гораздо больше, чем бабушка с дедушкой. Все-таки он рос с этими знаниями с самого рождения и уж точно понимал, что значит быть потомком провидицы Арабет.

- Согласна, - сказала из ванной Брук, - но твои бабушка с дедушкой прекрасно справляются, учитывая, что ни о каком Ордене они знать не знали, пока не познакомились с твоим папой. Им пришлось немало взвалить на плечи.

Она права. Может быть, я слишком строга с родными.

- Молодцы они, правда?

- Не то слово, - отозвалась подруга с булькающими звуками. Явно чистила зубы.

- Мы же пиццу будем есть. Зачем ты зубы чистишь?

- Не знаю. Почему-то кажется, что надо почистить. – Брук сплюнула в раковину. – Хочешь попробовать еще одну фотку?

- Нет. Чувствую себя ужасно. Как будто лезу, куда не просят.

Брук высунулась из ванной.

- Ты пророк, Лор. А вы, пророки, этим и занимаетесь – лезете, куда не просят. Смирись.

Да уж. Если надо, она может быть жестокой.

Наверное, мне все же стоит попытать счастья с еще одним снимком. Я посмотрела на фото, которое держала в руках, и на котором были изображены мы с мамой и папой. Провела пальцами по стеклянной рамке. На фото я только что родилась. Мы все еще в больнице, а я похожа на буррито с лицом ребенка.