– И это все, что ты мог придумать? – шепотом спросила она.

– Но ведь это не я! Я тут ни при чем! Это приказ!..

– Кто мог дать такой приказ? – с отвращением воскликнула она.

– Рейхсфюрер.

Сердце мое опять тревожно сжалось – я снова предал его.

– Рейхсфюрер! – воскликнула Эльзи.

Губы у нее задрожали, и она тихо прошептала:

– Человек... к которому наши дети так доверчиво льнули! Но почему? Почему?

Я пожал плечами.

– Тебе не понять. Это чересчур сложно для тебя. Ведь ты знаешь, евреи – наши главные враги. Это они развязали войну. Если мы не уничтожим их теперь, то позже они уничтожат немецкий народ.

– Что за глупости! – с удивительной живостью возразила она. – Как они смогут нас уничтожить, раз мы выиграем войну?

Я, пораженный, смотрел на нее. Никогда это не приходило мне в голову. Я не знал, что и думать. Помолчав, я отвернулся и сказал:

– Это приказ.

– Но ведь ты мог попросить поручить тебе какое‑нибудь другое дело.

Я быстро ответил:

– Я так и поступил. Помнишь, я просился добровольцем на фронт. Рейхсфюрер отказал мне.

– А тебе надо было отказаться выполнить приказ, – с невыразимой яростью прошептала она.

– Эльзи! – почти крикнул я и замолчал, не в силах продолжать. – Но, – наконец выдавил я, – но, Эльзи!.. То, что ты говоришь, это... это противно чести!

– А то, что ты делаешь?

– Солдат – и не подчиниться приказу! Впрочем, это бы ничего не изменило. Меня бы разжаловали, пытали, расстреляли... А что сталось бы с тобой, с детьми?..

– Ах! – воскликнула Эльзи. – Всё! Всё! Всё что угодно... Только не...

Я оборвал ее.

– Но что бы это дало? Если бы я отказался подчиниться, это сделал бы вместо меня кто‑нибудь другой!

Глаза ее сверкнули.

– Да, но не ты, – сказала она. – Ты бы этого не делал!

Я посмотрел на нее, совершенно ошарашенный. В голове у меня было пусто.

– Но, Эльзи.. – пробормотал я.

Я никак не мог собраться с мыслями. Я с силой выпрямился, так что кости мои хрустнули, уставился прямо перед собой в пространство и, не замечая Эльзи, не видя ничего, настойчиво повторил:

– Это приказ!

– Приказ! – язвительно воскликнула Эльзи.

Она закрыла лицо руками. Подождав немного, я подошел к ней и взял ее за плечи. Она вздрогнула, изо всех сил оттолкнула меня и закричала не своим голосом:

– Не прикасайся ко мне!

У меня подкосились ноги. Я крикнул:

– Ты не смеешь так обращаться со мной! Все, что я делаю в лагере, – я делаю по приказу! Я тут ни при чем.

– Да, но делаешь это ты!

Я посмотрел на нее с отчаянием.

– Но ты не понимаешь, Эльзи, я винтик – и только. В армии, когда начальник отдает приказ, отвечает за него он один. Если приказ неправильный – наказывают начальника. И никогда – исполнителя.

– Значит, – медленно, с уничтожающим презрением процедила она сквозь зубы, – вот причина, заставившая тебя повиноваться. Ты знал, если дело обернется плохо, – не ты будешь наказан.

– Но мне никогда и в голову не приходило это!.. – воскликнул я. – Я просто не способен не выполнить приказ! Пойми же! Я органически не в состоянии нарушить приказ!

– Значит! – сказала она с леденящим спокойствием, – если бы тебе приказали расстрелять малютку Франца, ты тоже выполнил бы приказ?

Я растерянно посмотрел на нее.