— Не совсем так, как вы говорите. Я познакомился с мисс Дин в связи со смертью ее брата, но я никогда не был знаком с ним, и она это знает.

— И какое отношение это имеет к нему тогда?

— Боюсь, я не могу вам сказать этого.

— Это звучит несколько странно, не находите? — сказал Уиллис, его лицо потемнело от раздражения. Затем он, внезапно вспомнив, что собирался извиниться, продолжил: — Ну, как бы там ни было, вы повели ее в то отвратительное место у реки.

— Это тоже не совсем правда. Я попросил ее взять меня с собой, потому что я не мог попасть в нужный мне дом без представления...

— Ложь, я попал туда без проблем.

— Это мисс Дин попросила, и вас впустили.

— О-о! — Уиллис оказался на мгновение в замешательстве. — Ну, в любом случае у вас нет никакого права просить приличную девушку делать что-нибудь подобное. Дом наподобие этого не является подходящим местом для нее, и вам это хорошо известно.

— Известно, и я сожалею о необходимости, которая заставила меня просить ее пойти туда. Вы, должно быть, заметили, что я позаботился о том, чтобы с ней ничего не случилось.

— Я ничего не знаю об этом, — проворчал Уиллис.

— Вы не очень хороший детектив, — заметил Брэдон с добродушной улыбкой. — Вы должны поверить мне на слово. Что касается того вечера, она была в полной безопасности.

— Я не верю вам на слово, но я верю ей. Она говорит так, и я полагаю, что должен верить тому, что она говорит. Но если вы сами не отъявленный мерзавец, как те дружки Дина, почему вы там оказались?

— Это еще одна вещь, о которой я не могу рассказать вам. Но я могу предложить вам на выбор несколько логичных объяснений, которые могли бы подойти к делу. Я мог быть журналистом, получившим задание написать рассказ о новейшем виде ночного клуба; или мог быть детективом, занятым выслеживанием торговцев наркотиками; или мог быть фанатиком новой религии, пытающимся спасти души грешников послевоенного общества. Или, напоследок, я мог бы быть влюблен в кого-то, — скажем, если хотите, в скандально известную Дайану де Момери — и угрожал совершить самоубийство, если меня не познакомят с ней. Я передаю вам на рассмотрение эти варианты и, осмелюсь сказать, мог бы придумать другие, если бы меня вынудили к этому.

— Вы сами могли быть торговцем наркотиками, — произнес Уиллис.

— Я не подумал об этом. Но если бы был им, сомневаюсь, что мне понадобилось бы представление мисс Дин конкретно этой компании.

Уиллис пробормотал что-то непонятное.

— Но я делаю вывод, — продолжил Брэдон, — что с Дин была более или менее освобождена от греха, не будучи чем-то безнадежно испорченной. Так что, в чем проблема?

— Проблема в том, — застонал Уиллис, — что вы... О, мой бог, вы свинья... Вы оставили ее, а она считает, что это моя вина.

— Вам не следует говорить таких вещей, старина, — сказал Брэдон, действительно расстроенный. — Я не делал этого.

— Нет, я понимаю, я не вполне джентльмен. Я никогда не был...

— Если вы скажете мне, что никогда не были в привилегированной частной школе, — воскликнул Брэдон, — я закричу. Что происходит с Копли и Смейлом и всеми другими жалкими идиотами, которые расхаживают повсюду, поощряя комплексы неполноценности и взвешивая конкурентные достоинства того или иного заведения, когда это совершенно не имеет значения, черт побери?! Я сыт по горло всем этим. Возьмите себя в руки. Любой, где бы он ни получил образование, должен знать, что не стоит говорить подобные вещи о девушке. Особенно когда для этого нет никакого основания.

— Ах, но оно есть, — вымолвил Уиллис.