— Как это нет путей? — не поверил я, — вы че, хотите сказать, что до поверхности одна длинная кишка тянется, и все?

Пацанчик замялся и опустил глаза.

— Х-ходы есть, но мы в них п-практически не суемся. После того, как Рябина и Макар…

Тут он осекся и отступил в сторону. Я сначала не понял, почему, а потом увидел, как Катерина выразительно семафорит глазами. И сразу все понятно стало. То ли Рябина и Макар обладали тягой к приключениям, то ли так жребий на них пал. Да только пошли ребята на вылазку и сгинули. А теперь о них предпочитают помалкивать.

Да уж, интересная нам с Софой компашка попалась. Мало того, что они к бою совершенно не готовы, архив в полном раздрае содержат, так еще и местности не знают толком. Охренительное комбо. Три, сука, в ряд. С таким прикрытием упырей только и гасить.

Но разве есть другой выбор? Наверное, можно лапки сложить и покориться судьбе. Только меня не этому учили. У нас в Советском Союзе если кто-то из коллектива не справляется, то долг остальных ему на помощь прийти. Так испокон веков заведено. И отступать от этих принципов не собираюсь. В конце концов, их везде блюсти нужно.

Что в выработке месячной нормы, что в истреблении упырей.

Я подскочил к Катерине и дернул ее за рукав. Бесцеремонно, но когда над ухом дудит адская труба, тут уж не до любезностей, извиняйте.

— Кать, ты тут из этого выводка самая сведущая. Скажи хотя бы примерно, куда эти шахты ведут?

Она наморщила бледный лоб (у них явно большой недостаток солнечного света, хм. Кровососов боятся, но и сами живут как летучие мыши) и задумалась. Как же это некстати. Может, попросить Софу подзатыльника ей отвесить, чтоб шестеренки в голове побыстрее крутились?

— На самом деле к поверхности ведет только одна короткая отворотка. Центральная шахта уходит вглубь, и там разветвляется на несколько ходов… а дальше я не знаю.

Она потупилась и сложила руки на груди.

— Никто из наших не заходил так далеко.

— Потому что нельзя! — запищала белобрысая девица в плаще.

— Во-во! — поддержал ее высокий детина с мордой типичного крестьянина, — там всякой хуебесии навалом. Назад вовек не воротишься!

— Сети там паучьи, — взвизгнул из-за его спины еще кто-то, — огроменные, с палец толщиной. Представляете, что за твари эти сети плетут?

— Ой, да херня твои пауки, Антипа, — припечатала та же белобрысая девица, — покойник там бродит. Неупокоенный. Давным-давно уже мается, истлел весь до костей, одна шляпа осталась. А душеньке деваться некуда, вот он и озлобился…

Тут всех как будто прорвало и они загалдели наперебой, кто во что горазд. От этого меня неожиданно накрыло странное ностальгическое чувство. Как будто снова в школе на большой перемене очутился. Здесь отличники про варианты решения контрольной трут. Кто-то обсуждает, что в столовке брать будет — котлетки с макарошками или с пюрешкой. Девчонки в уголке сплетничают, что у мамки Вики Кибиткиной чулки понтовые появились, в сеточку, и что Вика у мамки позаимствует эти чулки. На “камчатке” двоечники дуются в карты. А я просто сижу, хаваю булку с маком и думаю о том, что после школы надо бы в киоск наведаться — в тетрисе садятся батарейки…

Сейчас батарейки садились уже у моего терпения. Надо бы эту оживленную дискуссию прекратить, потому что она ничего полезного не несет, только страх на всех нагоняет и ажиотаж. Тем более, что Софа явно хочет что-то важное сказать. Аж губы кусает. Но щас никто ее не услышит. Привлечь бы их внимание чем-то…

— БАСКО, можешь помочь по-братски?

Искусственный интеллект пробудился сходу.