Детина ткнул похожим на сардельку пальцем в Софу. Она воинственно глянула на него и приосанилась.

— А эта чем лучше тогда? — поинтересовался он, — заведет нас в ебеня, там и помрем. Тут на несколько верст в стороны пути идут, и никто не знает, можно ли выбраться вообще в другой стороне. С упырями хоть исход известен.

Я усмехнулся.

— Конечно, известен. Перебьют вас всех, как стадо баранов, и дело с концом. Вы им только доброе дело сделаете. Вот обрадуются эти уроды — так-то на жрачку охотиться надо, а тут она сама идет в лапы!

Детине мой ответ пришелся не по нраву. Он сложил морду кирпичом и попер на меня с совершенно очевидным замыслов — донести свою точку зрения посредством пендаля. Я шагнул навстречу. Предпочел бы избежать этого, но оплеуху можно и отвесить — в профилактических целях. Главное, ничего ему не сломать с моими-то новыми силами. Людей бить после “обновления” я еще не пробовал.

— Я знаю, куда идти! — возвестила Софа, — чувствую. Плетение выведет куда нужно. Но заставлять мы никого не станем. Сами выдвигаемся сейчас. Вы можете остаться здесь и драться или пойти с нами. Но сдюжите вряд ли. Эти все-таки щас голыми руками ваше укрытие по кирпичику разбирают.

— Выбирайте быстрее, — посоветовал я, — у нас самое большее минута.

Когда они поняли, в какой суровой реальности находятся, сразу скисли. И я честно их понимал. Перемены человеку тяжко даются, а салаги к этой дыре привыкли, как-никак. Пусть она и так потихоньку в негодность приходит, сняться с места отважится не каждый. Но сделать это придется, если башку на плечах желаешь сохранить.

Они сделали. Даже детина, который на меня взъелся, угрюмо кивнул. Хорохорится, а жить все ж хочет, паскуда.

— БАСКО, оцени расстояние между нами и нашими гостями, — скомандовал я, — хочу прикинуть, сколько у нас форы.

— ОКОЛО ШЕСТИДЕСЯТИ СЕКУНД. — сообщил он.

Я чуть по лбу себя от удивления не хлопнул. Чтоб БАСКО обошелся без подколок, без пустой болтовни и самолюбования? Наверняка завтра снег пойдет… потому что ядерная зима настанет.

Дожить бы еще сперва до этого завтра.

Я подошел к Софе и положил руку ей на запястье. Она накрыла мою руку своей и устало улыбнулась.

— Веди нас, волшебница, — сказал я, — пора в путь.

* * *

Вела нас совсем не дорога из желтого кирпича. Шахта оказалась низкой, поэтому шел я, согнувшись кренделем, аж кишки с селезенкой наружу просились. Но претензии предъявлять глупо — тот, кто этот лаз проектировал, наверняка думал, что по нему воздух пойдет или тощий ремонтник. Но никак не парень-косая сажень в плечах.

Вот я и пожалел, что много каши в детстве ел. Вдобавок приходилось шагать по всякому мусору и дерьму. В прямом и переносном смыслах. Когда аккуратно обогнул очередную смрадную кучу, заботливо прикрытую прелыми листьями, порадовался, что хотя бы обувка крепкая. Обитатели этих мест не очень-то заботились об их чистоте. А еще под ногами до сих пор виднелся кровавый след.

После особенно узкого участка, который мы с верзилой едва миновали, Софа обрадовала:

— Скоро расширение, полегче будет.

Я уважительно кивнул. Уже после первых двух маленьких развилок всем, кто в Софкиных скиллах сомневался, пришлось варежку прикрыть. Она двигалась размеренным, твердым шагом стопроцентно уверенного в себе человека. Словно в голове у нее стояла маленькая ЭВМ, на ходу подсказывающая маршрут. Через нашептывание на ушко.

— Откуда ты знаешь, куда топать надо? — спросил я Софу, на ходу потирая поясницу.

— Чувствую.

Она даже не взглянула на меня.