Вэл желает, чтобы пустыня вторглась на идиллическую территорию города и покрыла всё это фальшивое место песком и пылью, выдула краски и жизнь из красного кирпича и зеленых лужаек. Стерла всю ложь Благодати и заменила суровой правдой реальности. Неизменная и постоянная пустыня всегда была рядом, как бы люди ни пытались ее не замечать.

Вэл опустошена. Снаружи холодно, и ее расцарапанные щеки горят. Может, авто Айзека не заперто.

И снова он выручает ее. Она открывает дверцу со стороны пассажира, и на глаза попадается пластиковый пакет на заднем сиденье. Бурчание в желудке напоминает, что ей не удалось ничего поесть на торжестве. Может, остались закуски с заправки?

Но находка оказывается даже приятнее. Вэл смеется, вытаскивая тот абсурдный плед с изображением Моны Лизы. Их с Айзеком личная шутка согревает и в буквальном, и в переносном смысле. Накинув покрывало на плечи и завернувшись в него, девушка блаженно зажмуривается. По-прежнему хочется есть, но теперь хотя бы тепло. Благодаря лучшему в мире парню.

Покой нарушает резкое постукивание по окну. Вэл вздрагивает и открывает глаза. Снаружи переминается с ноги на ногу женщина. Не мать Дженни, слава богу. Но в Благодати никому не следует доверять. Боковое стекло с неработающим подъемником опустить нельзя, и сначала даже появляется желание просто покачать головой и велеть незнакомке уходить. Но… она не выглядит злой – скорее напуганной. И одета не для праздника: в кардиган и джинсы, а на ногах – практичные кроссовки. Поэтому Вэл осторожно выбирается из машины. Женщине уже за шестьдесят или даже семьдесят, белая. Она что-то прижимает к груди.

– Валентина.

– Мы знакомы?

Внезапно перед внутренним взором всплывает недавнее воспоминание: именно эта женщина гналась за Айзеком в трейлерном поселке. Вэл невольно пятится, но натыкается на автомобиль. В этом городе что, все с приветом? И все стремятся наброситься на нее?

– Тебе нужно посмотреть это, – произносит незнакомка.

Вэл слегка расслабляется, услышав голос. Он звучит грустно и немного нервозно, но точно не озлобленно. Женщина протягивает узкий черный прямоугольник. Старая кассета VHS-формата без маркировки и коробки.

Несмотря на желание принять предмет, Вэл не спешит этого делать.

– Что там?

– Не рассказывай им, пока сама не посмотришь, – собеседница обеспокоенно оглядывается через плечо.

– Не рассказывать кому? Людям с торжества?

– Своим друзьям. Остальным членам круга. Они не поймут. Не смогут. Пока нет. Но ты заслуживаешь… вы все заслуживаете знать правду.

С колотящимся сердцем Вэл берет кассету. Словно освободившись от тяжкого груза, женщина выпрямляется и поднимает взгляд. Она кажется знакомой, причем не только из-за предыдущего столкновения в трейлерном парке. Но вспомнить ничего не удается.

– Мы встречались раньше? – спрашивает Вэл. – Например, на передаче тридцать лет…

Невдалеке раздается стук от резко распахнутой двери, заставивший собеседницу вздрогнуть и поспешить прочь, огибая припаркованные машины. Но не в направлении города, а прямиком в пустыню. Вскоре силуэт растворяется в вечерней мгле.

До Вэл доносится голос Хави. Друзья идут к ней.

Она прячет кассету под плед с Моной Лизой, прижимая к груди, совсем как недавно вручившая предмет женщина. Интересно, она так держала его из желания сохранить секрет или потому, что считала вещь ценной?

Рядом с Хави шагает Айзек, а завидев Вэл, переходит на бег.

– Ты как?

– Я в порядке, – привычная ложь легко срывается с губ.

Однако, в отличие от папы, Айзек не спешит поверить. Он пристально смотрит на Вэл и, заметив царапины на ее лице, хмурится с возросшим беспокойством.

Хави догоняет друга и присоединяется к ним.

– Маркус помогает Дженни собрать вещи в номерах.