— Мы же с тобой уже очень давно знакомы, правда, Дэннис?

— Да. Я под вашим руководством работаю уже восемь лет.

— Восемь лет… Боже мой, неужели так много? Как быстро летит время! Сегодня ты полицейский и у тебя вся жизнь впереди, а завтра… не успев опомниться, оказываешься на больничной койке… Сидишь и ждешь, когда начнется курс лечения, который, может быть, спасет тебе жизнь. — Уэлланд уже не смотрел на меня, его взгляд блуждал по потолку и он, по всей видимости, о чем-то задумался. — Странная штука жизнь, правда?

— Не то слово! — сказал я, пытаясь понять, к чему он клонит.

— Ты слышал, у нас в участке появилось много новичков, выпускников со свежими идеями. Многие из них отличные ребята, пойми меня правильно, но мне кажется, они не очень хорошо понимают, в чем сущность работы в полиции. Не то что ты или я. Мы представители старой школы, Дэннис. Именно так — старой школы.

— Полагаю, мы вымирающий вид, сэр. Через несколько лет таких, как мы, уже не останется.

— И знаешь что? Им будет недоставать нас. Мы им не нравимся, мы для них что-то вроде динозавров, но когда мы уйдем, они сразу же пожалеют об этом.

— Людей никогда не ценят, когда они рядом, — вздохнул я.

— Именно так. Вся эта молодежь — мальчики и девочки с их дипломами — они ничегошеньки не понимают в нашей работе. Они не знают, что иногда нужно обходить правила, чтобы делать свое дело.

Меня вдруг словно пронзило электрическим током. Насколько мне было известно, Уэлланд ничего не подозревал о моей тайной жизни и преступлениях, которые я совершил.

— Я всегда старался быть честным, сэр. Мне случалось обходиться с кем-то достаточно жестко, но я никогда не выходил за рамки существующих правил.

— Иногда это нужно делать, — продолжал Уэлланд, словно не услышав моих слов. — Люди не понимают, в чем именно заключается наша работа, с какими отбросами общества нам постоянно приходится иметь дело. Они воспринимают все это как должное. Помнишь приезд министра внутренних дел?

Конечно, я помнил. Это было два года назад. Он прошел мимо нас, широко улыбаясь, пообещал увеличить штат полиции и разработать законопроект, который облегчит процедуру получения признаний и помешает преступникам избежать правосудия. Само собой, дальше слов дело не пошло. Если не ошибаюсь, он даже провозгласил что-то вроде «с преступным миром нужно вести войну». Может быть, это у него Нокс позаимствовал пару красивых фраз?

— Такое невозможно забыть, — усмехнулся я.

— Он говорил, что понимает нас и наши проблемы, знает, как тяжела работа полицейского. Но это были лишь пустые слова. Никто из них не знает, что это такое. Если бы знали, давно объединили бы нас и платили нам больше. Сделали бы так, чтобы имело смысл соблюдать закон. — Уэлланд помолчал немного. — Иногда приходится обходить существующие правила, чтобы подзаработать немного то здесь, то там. Подумаешь, исчезла какая-то улика! Кто это заметит? Ее все равно потом отправили бы в топку, так почему не извлечь из этого выгоду?

Он по-прежнему не смотрел на меня. А мне все больше становилось не по себе оттого, что я находился в этой неуютной комнате и слушал то, что не хотел слушать. Со стороны могло показаться, что в словах Уэлланда нет никакой логики, но я знал, что это не так.

— Что вы хотите сказать, сэр?

— Ты знаешь, что я хочу сказать, Дэннис. В прошлом тебе приходилось играть не по правилам…

— Я всегда старался быть честным, — повторил я, но на этот раз мои слова прозвучали менее убедительно. — Не думаю, что…

На этот раз Уэлланд повернул голову и посмотрел мне в глаза.