|
Oн кивнул, сразу помрачнев: - Я чуть не забыл, что тебя пытаются убить. - Он взял мое лицо в ладони и поцеловал, вглядываясь в глаза. - Береги себя. - Ты тоже, - ответила я, тронув бинт у него на плече. Он взял из ящика черную футболку, натянул ее, заправил в джинсы, и мне пришлось сдержаться, чтобы не подойти к нему, когда он застегивал молнию. - Приходи к нам, когда оденешься. - Конечно, - кивнула я. Он вышел, закрыв за собой дверь. Я вздохнула и села на край кровати. М-да. Ричарда терять я не хотела. Никак. Я хотела спать с ним, но теперь не знала, как отнесусь к его полному превращению в зверя. Этот фокус с рукой меня сильно достал. Что, если я не выдержу? Если это будет слишком грубо? Боже мой, надеюсь только, что нет. Я раньше думала о себе лучше. Думала, что я сильнее. Ричард боялся, что если начнет убивать, то не остановится. И страх этот был не лишен оснований. Я крепко обняла себя за плечи. Ощущение его губ на моем теле... я вздрогнула, и не от страха. Да, любить Ричарда - глупо. Если с ним сблизиться, это будет еще хуже. Если он не убьет Маркуса, он скоро погибнет. Просто, как дверь. Жан-Клод никогда не попал бы в такое опасное положение. Ни за что. В смысле выжить в него можно верить. У него есть такой талант, а у Ричарда - тут я уже не сомневалась - нет. Эта ночь должна была мне доказать окончательно, что Ричарда надо бросить. Или что он должен бросить меня. Можно иметь разные мнения о людях, о политике, даже о религии, но либо ты убиваешь людей, либо нет. Убийство - здесь нейтралитет невозможен. Жан-Клод убивал совершенно спокойно. Когда-то я из-за этого считала его монстром. Теперь я была с ним согласна. Кто здесь настоящий монстр - поднимите руку. 11 В конце концов я оделась - красная тенниска, черные джинсы, черные кроссовки, девятимиллиметровый “файрстар” во внутренней кобуре. На фоне красной тенниски он сильно выделялся, но чего его прятать? К тому же я чувствовала бурление силы прямо за дверью. Ричард лучше многих других умел скрывать ее. Какое- то время он даже мог вводить меня в заблуждение, заставить считать себя человеком. Больше ни у кого это не получалось. Поглядев на себя в зеркало, я поняла, что меня беспокоит не полная комната оборотней, а полная комната людей, которые все знают, чем сейчас занимались мы с Ричардом. Опасность я предпочитала смущению - с ней я каждый день встречалась. И привыкла. Ванная была рядом с гостиной, так что когда я открыла дверь, они все уже там были, на диване или около. Они посмотрели на меня, я кивнула: - Привет! - Привет, Анита, - отозвался Рафаэль. Он был Царь Крыс - это у крысолюдов эквивалентно вожаку стаи. Он был высокий, темный и красивый, с резкими мексиканскими чертами, лицо его казалось суровым. Только по губам можно было угадать, что он чаще улыбается, чем хмурится. Он был в рубашке с короткими рукавами, не скрывавшими клейма на руке. Клеймо было в виде короны - знак его царствования. У волков таких меток не было. Быть ликантропом - это бывает по-разному, в зависимости от зверя. Разные культуры, не только разные формы. - Я и не знала, что крысолюды интересуются внутренними разборками в стае, - сказала я. - Маркус хочет объединить всех оборотней под властью одного лидера. |
