|
Я это знаю, потому что знаю тебя. - Габриэль и Райна убивают, и вот они такие, как они есть. - Поверь мне, Ричард, ты не такой. - А что, если я убью Себастьяна и Маркуса, и мне это понравится? - Лицо Ричарда исказилось, от ужаса при этой мысли. - Может быть, тебе это будет приятно. - Я крепче стиснула его руку. - Но если и так, это не позор. Ты такой, как есть, - ты этого не выбирал. Оно само тебя выбрало. - Как же ты говоришь, что это не позор - радоваться, когда кого-то убил? Я знаю, как это бывает: мне приходилось охотиться на оленей. Я люблю погоню, момент убийства, люблю есть теплое мясо. Как и раньше, эта мысль возбудила его. Я старалась не отводить глаз от его лица, но это отвлекало. - Каждый заводится от своего, Ричард. Я слыхала и похуже, да и видала похуже. Он поглядел на меня, будто хочет поверить и боится поверить. - Хуже этого? Он отпустил собственную руку и поднес ладонь к моему лицу. Сила потекла по моей руке к плечу, я не смогла сдержать судорожного вздоха. И только силой воли заставила себя не убрать руку с его руки. У него удлинились пальцы, стали неимоверно тонкими. Ногти превратились в массивные когти. Это была не волчья лапа, а его собственная, только с когтями. Ничто другое не изменилось, только эта рука. Мне стало трудно дышать - не по тем причинам, что раньше. Глядя на когтистую лапу, я впервые поняла, что Ричард прав. Смотреть, как у него кости растягиваются и щелкают, - это меня пугало, вызывало отвращение. Руку я не убрала, но дрожала. Когда я заговорила, голос тоже дрожал. - Однажды я видела, как такое делает Райна. Я думала, это не всякий может. - В нашей стае - только Райна, Маркус и я. Мы можем частично перекидываться по собственному желанию. - Это так ты ночью проткнул Себастьяна? Он кивнул, не отводя от меня глаз. Я старалась ничего не показать, но то, что Ричард уже увидел, было достаточно. Он отвернулся от меня, и мне не надо было смотреть ему в глаза, чтобы понять, как он уязвлен. Я схватила его за руку, обхватив пальцами эти удлиненные тонкие кости. Под кожей были мускулы, которых никогда не было в руке Ричарда. Мне стоило крайнего напряжения сил не разжать руку. Держаться. Вообще касаться ее. От этого усилия я дрожала и не могла смотреть в глаза Ричарду. Я не доверяла себе - он может там увидеть, что я чувствую на самом деле. Он другой рукой взял меня за подбородок. - Я ощущаю твой страх, и мне это нравится. Понимаешь? Нравится. Мне пришлось прокашляться. - Я это вижу своими глазами. У него хватило такта покраснеть. Он медленно нагнулся поцеловать меня. Я не пыталась ему помешать, но и помогать тоже не стала. Обычно я вставала на цыпочки ему навстречу. А сейчас я стояла слишком перепуганная, чтобы двинуться, Ричард нагибался ко мне, длинная рука с тонкими пальцами, которую я держала, сомкнулась у меня на предплечье, легонько поглаживая. Я напряглась, и меня окатило его силой. Я держалась за руку Ричарда, пока кости и мышцы возвращались на место. Меня трясло от напора его силы. Ричард коснулся меня губами, и я ответила на поцелуй, почти шатаясь. |
