Клодия набрала свой домашний номер и, отвернувшись к стене, поговорила с матерью.

Потом обернулась с озабоченным видом и сообщила подругам:

– Она сможет приехать только послезавтра.

– А до тех пор что нам делать? – пропищала Джой.

– Думаю, сидеть как можно тише, – ответила Клодия, кладя трубку.

– Мы вполне можем выдержать еще один день, – сказала Софи. – Только надо быть осторожней. Никаких опасных водных видов спорта. Причем надо вести себя как ни в чем не бывало.

– Софи права, – быстро согласились Клодия. – Просто надо соблюдать осторожность, пока мама моя не приедет. Мы соберем вещи, приготовимся к отъезду, и…

Она оглянулась, заметив стоявшую в дверях кабинета фигуру.

Марла!

Клодия с ошеломлением увидела Марлу, которая молча стояла, держась одной рукой за косяк, пристально глядя на нее. Лицо ее было суровым и хмурым.

“Много ли удалось ей услышать? – гадала Клодия. – Слышала ли она весь разговор? – Знает ли, что они собираются уезжать?”

Марла вошла в кабинет, лицо ее смягчилось. Держа в одной руке плоскую золотую коробку, она направилась прямо к девушкам.

– Хочет кто-нибудь шоколаду? – спросила Марла, протягивая коробку. – Он очень вкусный.

“Отправлюсь в дальнюю прогулку”, – решила она.

Несмотря на испытываемое тремя девушками напряжение, день прошел весьма удачно. Джой и Софи почти все утро играли в теннис. Марла поздно встала, потом объявила” что у нее дела.

Джой после ленча отправилась с Карлом в город. Софи сообщила, что намерена поспать подольше. Марла должна была написать письма. А Клодия спустилась на пляж.

“Держаться поодиночке – хорошая мысль, – думала Клодия. – Этот день мы прожили. Потом ранним прекрасным утром тут будет мама, и мы выберемся отсюда”.

Она побежала босиком на юг по направлению к городу. Держалась поближе к воде, где песок был плотным и мокрым. Холодные соленые волны накатывались на босые ступни. Наблюдая за парящими на фоне серо-белого неба морскими чайками, она потеряла счет времени. Волны обдавали ее брызгами, из-под ног летели комья сырого песка.

Вскоре Клодия сообразила, что бежит по берегу мимо птичьего заповедника, а заодно поняла, что снова недооценила силу летнего солнца.

Хотя оно едва проглядывало сквозь плотную пелену облаков, она чувствовала, как горит кожа. Надо было захватить с собой бутылку воды и надеть что-нибудь ненадежней, чем цельный купальник. Хорошо бы принадлежать к тому типу людей, которые загорают, а не поджариваются.

“Не вернуться ли? – спросила она себя. – Нет. Очень уж хорошо пробежаться. Только еще чуть-чуть”. Впереди неподалеку воду перерезал мол из темных валунов. Она решила добежать до мола и повернуть назад.

Глядя на заповедник, Клодия почуяла что-то неладное. Она слышала собственные шаги, свое тяжелое отрывистое дыхание, шум бьющих о берег бурунов.

Но в воздухе все вдруг замерло.

Клодия остановилась.

В чем дело?

Откуда такое нехорошее чувство?

До нее не сразу дошло, что дело в тишине.

Где крики чаек, песочников и других морских птиц?

Она напряженно прислушивалась. Тишина.

Это ведь птичий заповедник, правда?

Так где же птицы?

Она прищурилась, глядя вдаль, и, к своему удивлению, увидела на краю берега еще одну бегувью. Похоже на Марлу – ни у кого больше нет таких клубнично-белокурых волос и идеальной стройной фигуры.

– Марла! – крикнула Клодия, поднеся ко рту руки.

Девушка вдали не остановилась, даже не оглянулась.