– А вы не знаете, какой марки?

– Конечно. Это был «форд‑ведетта».

– А не «моррис‑майнор»?

– Если тут написано «форд‑ведетта», могу дать голову на отсечение, что так оно и было, – сказал владелец мастерской. – «Моррис‑майнор»? Да ведь между ними колоссальное различие.

Колльберг забрал с собой журнал. Это стоило ему получаса угроз и уговоров. Когда он наконец выходил, одержав победу, владелец автомастерской сказал:

– Теперь во всяком случае понятно, почему он выбросил деньги на совершенно не нужную буксировку.

– Почему же?

– Стокгольмец.

Уже стемнело, когда Колльберг вернулся в гостиницу. Он продрог, устал и проголодался, поэтому вместо того, чтобы сесть за руль и уехать, снял номер в гостинице. Первым делом он принял душ и заказал ужин. Ожидая, пока приготовят еду, он дважды звонил по телефону. Первый разговор у него был с Меландером.

– Не мог бы ты проверить, кто из моего списка имел автомобили в июне пятьдесят первого года? И какой марки.

– Конечно. Завтра утром.

– И какого цвета был «моррис» Ёранссона.

– Хорошо.

Потом он позвонил Мартину Беку.

– Ёранссон приехал сюда не на своем «моррисе». У него был другой автомобиль.

– Значит, Стенстрём был прав.

– Ты не мог бы распорядиться, чтобы выяснили, кто был владельцем той фирмы на Холлендергатан, где работал Ёранссон, и чем она занималась?

– Хорошо.

– Завтра около полудня я буду в Стокгольме.

Он спустился вниз и принялся за еду. Внезапно он вспомнил, что однажды уже был в этой гостинице. Он проживал здесь ровно шестнадцать лет назад. В то время он уже служил в полиции и заминался убийством в такси. Его расследовали в течение трех или четырех дней. Если бы тогда он знал то, что ему известно сейчас, то наверняка смог бы раскрыть загадочное убийство Терезы в течение десяти минут.

Рённ думал об Ольсоне и счете, обнаруженном в кармане рубашки Ёранссона. Во вторник днем ему кое‑что пришло в голову, его начала мучить какая‑то смутная мысль, и он пошел к Гюнвальду Ларссону. Несмотря на сдержанные отношения на службе, Рённ и Гюнвальд Ларссон были друзьями, о чем мало кто знал. Они вместе провели рождественский вечер и новогоднюю ночь. Известие об этом невероятно удивило бы большинство их коллег.

– Я думаю об этом листочке с буквами Б. Ф., – сказал Рённ. – В списке, составленном Меландером и Колльбергом, имеются три человека с такими инициалами. Бу Фростенсон, Бенгт Фредриксон и Бьёрн Форсберг.

– Ну?

– Можно было бы незаметно понаблюдать за ними, посмотреть, не похож ли кто‑нибудь из них на Ольсона.

– А ты знаешь, где их нужно искать?

– Меландер, наверное, знает.

Меландер знал. Ему понадобилось двадцать минут, чтобы добыть информацию, что Форсберг находится дома, а после обеда придет в свой офис в центре. Обедать он должен был с одним из клиентов в двенадцать часов в «Амбассадоре». Фростенсон был на киностудии, он играл небольшую роль в фильме Арне Матссона.

– А Фредриксон пьет пиво в «Десятке». Его там всегда можно найти.

– Я поеду с вами, – довольно неожиданно заявил Мартин Бек. – Возьмем автомобиль Монссона. Ему я дал один из служебных автомобилей.

Бенгт Фредриксон, художник и забияка, действительно сидел в пивной в Старом городе. Он был очень толстый, с буйной запущенной рыжей бородой и взъерошенными седыми волосами. Он уже был пьян.

Директор фильма провел их по длинным узким коридорам в угол большого киноателье в Сольне.