– Вика? – Он не имел права вовлекать свою девушку в чуждую ей историю. Показать на карте нужную точку, вызвать такси и этим ограничить своё участие. Не так ли он должен поступить?

– Ничего не объясняй, просто скажи, куда ехать.

– Ты прелесть, – выдохнул он.

На сухом асфальте колёса автомобиля таинственно перешёптывались. Щётки сметали останки несчастных насекомых с лобового стекла. Омыватель прекрасно справлялся с разводами, из-за чего в салоне пахло парфюмерной отдушкой.

Неоновый свет рекламных конструкций нарядил город в разноцветную гирлянду. Следуя по главной дороге, они быстро выбрались из центра. Построенный навигатором маршрут избавил Артёма от обязанностей штурмана.

– Ваш муж не родной отец Агаты? – Для удобства он развернулся к заднему сиденью, где находилась мама Агаты.

– Биологический отец Агаты умер много лет назад, захлебнувшись во сне собственной рвотой как безрассудная рок-звезда. Работал слесарем, а пил как свора патлатых гитаристов. Как вы догадались?

– Он не ищет дочь вместе с вами. И вы назвали его мужем, а не отцом. Полагаю, что с отчимом у Агаты натянутые отношения.

– Костя прекрасный человек, Агата росла у него на глазах. К её поступку он не имеет отношения. Я доверяю ему как себе. А с поисками… кто-то ведь должен быть дома, если она вернётся.

– Рисунки Агаты…

– Что с ними?

– У вашей дочери есть талант.

– С ними что-то не так, да? Она не часто делилась со мной работами.

– Невозможно избавиться от предвестия беды при их рассмотрении. Мне кажется, она воплощала в рисунках свои страхи.

– Агата – особенный ребёнок. – Женщина схватилась за ремень безопасности на неожиданном повороте. – Замкнутый, вспыльчивый, ей невозможно угодить. А у кого переходный возраст проходит гладко?

– Я бы не стал связывать её замкнутость с одним только возрастом.

«Ниссан» продвигался вдоль трамвайных путей, объезжая хронические выбоины. Жилые дома уступили место производственным корпусам и оптовым складам. На сером небе проступали верхушки портовых кранов.

– Неужели Агата могла забраться в такую глушь?

– Днём здесь довольно оживлённо, – сказал Артём. – Но вы правы, городская окраина не лучший приют для девушки. Будем надеяться, что Агата в эти минуты возвращается домой и мы зря собираем пыль. Вика, остановись вот здесь. Дальше придётся идти пешком. В багажнике случайно не завалялся электрический фонарь?

– Боюсь, что нет.

– Воспользуемся телефонами.

От скрытой территорией депо реки тянуло влажной свежестью. Артём первым начал взбираться на возвышенность, освещая тропу встроенным фонариком и предупреждая остальных о крапиве. Замыкала небольшое шествие Вика. Риск повстречаться с бандой хулиганов на границе периферии был сравним с вероятностью нарваться на снежного человека. Им всем на забытых богом задворках попросту нечего делать. Несмолкаемая трель сверчков баюкала слух. Соседний холм венчала железнодорожная насыпь, с которой ветер доносил приятный запах пропитанных креозотом деревянных шпал. Когда им на смену окончательно придут железобетонные бруски, уйдёт в прошлое и связанный с железной дорогой аромат детства.

Заросший пустырь сохранял полуистлевшие следы пребывания человека: пепелища костров со скопищами обугленных консервных банок, прожжённое кресло с раскисшим от дождей наполнителем, мириады окурков в вытоптанной земле. Искривлённые деревья отбрасывали в свете фонариков горбатые тени. Они втроём излазали узкую вершину холма вдоль и поперёк, наперебой выкрикивая имя девушки. Среди грязной растительности не было и намёка на Агату.