Василий был очень удивлен находчивости и смелости жены, сумевшей в очень тяжелой ситуации не подвести родственников и хотя бы частично сохранить их имущество. Он решил, что сам должен заняться всеми потерями и по возможности вернуть утраченное. Быстро собравшись, купец отправился в Москву, где у него были хорошие знакомцы среди царской администрации. Больше всего ему хотелось наказать И. П. Шереметева и К. Хломова. Однако его хороший знакомый Иван Безобразов, имевший большое влияние при дворе, посоветовал забыть об утраченном имуществе. С Шереметевым не стоило связываться, потому что он приходился родственником царю Михаилу Федоровичу, а украденные Хломовым ценности могли быть из царской казны и, значит, вновь началось бы следственное дело с привлечением Евфимии и ее родственников. Напоследок мудрый царедворец сказал, что Василию не следует тужить о своем добре, поскольку Бог и так его прокормит. Ведь дела у купца шли хорошо. Новгородская торговля принесла немалую выгоду. В Иван городе удалось купить у шведов много серебряной посуды: чарок, ковшиков, ножей и ложек. Часть была продана, а часть оставлена на складе для семейного обихода. Они должны были восполнить то, что пропало. Правда, поначалу Болотников привез с собой немного посуды, и лишь позднее отправил своего помощника Семена Фирсова за оставшейся.

В Казани у Василия появились несколько лавок, в которых торговали не только его помощники «сидельцы», но и друзья купцы. Сам же Болотников постоянно разъезжал по делам по всей стране. По дороге в Псков он заехал в Осташков и зашел к игумену Нектарию. Монах оказался исключительно честным человеком. Еще раньше, когда Василий был в Новгороде, он послал ему по просьбе Евфимии шесть золотых запонок из тех, что дал Андронов, и их удалось выгодно продать. Сейчас же отдал все остальные ценности. Купец решил, что от не принадлежащих ему драгоценностей следует поскорее избавиться, поэтому попросил своего друга Богдана Морозова продать пять запонок и золотую цепочку. Тот, не вызывая ни у кого подозрений, сбыл их с рук. У Василия остались лишь одна запонка, два перстня, крестики с иконкой из камня и некоторые женские украшения. Их он отдал Евфимии, и та все спрятала в небольшой окованной коробочке – «на черный день».

Василий Пантелеевич Болотников и его родственники вскоре подружились с казанскими купцами. Через него они установили тесные торговые контакты с московскими предпринимателями. Так, москвич Григорий Шорин с сыном Василием стал торговать в казанских лавках Болотникова. Сам Василий пользовался его московскими торговыми местами. По просьбе Григория сидельцы Болотникова продавали его товары, хранившиеся на казанских складах, в частности сукно и мишуру. Из полученной выручки был отдан долг местным купцам. В свою очередь, Григорий по просьбе Василия дал в Москве в починку его золотой перстень с печаткой и продал палатку, за которую в Казани давали слишком мало, только 4 рубля. Следует отметить, что палатку попросила продать мать одного дворянина, хорошо знакомая Евфимии. Желая помочь старой женщине, купчиха уговорила мужа сделать все возможное, чтобы та получила максимальную цену за эту вещь. Когда в Казань приехал брат Григория Иван, Василий помог тому занять у Осипа Бирюлева 20 рублей для торговых операций. В заклад он оставил у Болотникова 2 изумруда, стоивших много больше. Когда Осип стал требовать назад свои деньги, Василий попробовал продать камни за 30 рублей, но охотников купить не нашлось. Времена были все еще тяжелые, и лишних денег на роскошь у горожан не было. Поэтому изумруды так и остались в его казне.