Первым пострадал боярин Ф. Д. Шестунов, состоящий с Романовыми в родственных связях (он был женат на дочери Данилы Романовича, брата царицы Анастасии и отца Федора Никитича). Один из его холопов подал челобитную в приказ, в которой рассказал о недостойном поведении своего хозяина. За это был щедро награжден: получил поместье и дворянский титул. Инцидент дал толчок ко всеобщему развращению нравов: слуги стали писать доносы на господ, обиженные жены – на мужей, дети – на отцов и т. д. Оболганные умирали от пыток или томились в тюрьмах, доносчики подсчитывали барыши. Современники с ужасом отмечали, что в обществе началась такая смута, какой не было ни при одном государе. В этой общей неразберихе никто и не заметил, что главный удар царь Борис собрался нанести по своим соперникам – дружным братьям Романовым.

Дело Романовых

Ксения Ивановна, несомненно, была наслышана о системе доносов, но полагала, что ее семьи она не коснется. Муж и его братья ко всем относились очень благожелательно, зла никому не делали, со слугами обращались ласково и всячески о них заботились. Однако вскоре она поняла, что над Федором Никитичем сгущаются тучи. Прежде всего царь Борис постарался умалить родовую честь Романовых и в ходе местнических разбирательств позволил боярину Ф. А. Ноготкову Оболенскому и окольничему И. М. Бутурлину занять на иерархической лестнице места выше Федора Никитича. Хотя это было несправедливым, на семейном совете было решено не спорить с царем. Слишком он был крут на расправу.

Видя, что первый удар не имел успеха, Борис решил пойти дальше. С. Н. Годунов, получив задание любым путем скомпрометировать Романовых, начал с подкупа слуг. Однако в окружении Федора Никитича не нашлось ни одного предателя. Не помогли даже самые щедрые посулы. Очевидно, все любили ласкового хозяина и его жену и отправлять их ни за что ни про что в тюрьму не желали. Тогда подручные С. Н. Годунова принялись за окружение А. Н. Романова. Там их ждал успех. Алчный казначей Второй Бартенев согласился услужить царю и даже заявил, что «готов сделать над своим господином все, что ему повелят».

Коварный С. Н. Годунов приказал Бартеневу подложить в казну Александра Никитича мешочек с корешками, которые обычно использовались для колдовства и изготовления ядов. У него как у главы Аптекарского приказа, отрава была как раз под рукой. После этого казначей написал донос о том, что его хозяин прячет корешки, которыми собирается извести самого царя. Получив «доказательство вины» Романовых, Семен Никитич тут же отправил на Варварку окольничего М. М. Салтыкова с обыском. Выбор пал на родственника Ксении Ивановны (мужа ее сестры), чтобы придать всей акции видимость законности и объективности. Естественно, что Салтыков тут же нашел корешки и по приказу царя повез патриарху Иову. Хитрый Борис решил, что с теми, кто «покушался» на его жизнь, должны разбираться духовенство и бояре.

После обысков Ксения и Федор буквально не знали, что делать. Они чувствовали себя невиновными, но не могли это доказать и оправдаться. Ведь никто не хотел верить, что корешки были умышленно подсунуты в их дом.

После того как Иов подтвердил, что корешки служат для колдовства, в дом к Романовым была отправлена стража. Сначала схватили только мужчин и отвезли в Кремль на допрос. Ксении оставалось только молить Бога о защите и горько плакать, обнимая еще совсем маленьких детей: Татьяне было только 7 лет, а Михаилу всего 4 года. Материнское сердце чувствовало, что всем им предстоит скорая разлука.

Разбирательство дела было устроено у патриарха Иова. К нему собрались члены Боярской думы и начали допрос Романовых. Поскольку и Федор, и Александр, и тем более Михаил, Василий и Иван свою вину полностью отрицали, следователи ужасно рассердились и набросились на них «аки звери».