Однако все понимали, что безвластие не может продолжаться долго. Следовало как можно быстрее назвать имя нового царя. Поэтому уже 19 мая вновь зазвучали набаты, собирая москвичей на Красную площадь к Лобному месту. Из ворот Кремля выехали самые знатные бояре и заявили, что следует сообща решить вопрос о том, кто будет управлять государством. Обычно при отсутствии царя временным правителем мог быть патриарх. Но Игнатия как «главного потаковника» Лжедмитрия свергли и посадили в темницу. Имя нового патриарха могли назвать только члены Освященного собора. Получалось, что москвичи должны были либо назвать дату избирательного Земского собора, либо сразу высказаться о кандидатуре нового государя.

Но вопрос о Земском соборе никто даже не поставил, поскольку толпа была заранее обработана сторонниками В. И. Шуйского. По их знаку все дружно стали кричать, что желают посадить на царский престол самого знатного князя – Рюриковича и спасителя страны и православия от еретика самозванца, т. е. Василия Ивановича Шуйского. Его подхватили на руки и с ликованием внесли в царский дворец. Для загулявшей толпы это стало новым поводом для шумных застолий.

Имел ли права на престол главный заговорщик?

Василий Иванович Шуйский стал вторым в истории России выборным царем. Кто же он был такой и имел ли хотя бы какие то права на престол, поскольку его избрание настоящим волеизъявлением всего русского народа, конечно, назвать было нельзя.

Знаменитый историк Н. М. Карамзин так писал о В. И. Шуйском: «Василий, льстивый царедворец Иоаннов, сперва явный неприятель, а после бессовестный угодник и все еще тайный зложелатель Борисов… Возведен на трон более сонмом клевретов, нежели отечеством единодушным, вследствие измен, злодейств, буйности и разврата… Мог быть только вторым Годуновым: лицемером, а не Героем добродетели… Без сомнения, уступая Борису в великих дарованиях государственных, Шуйский славился однако ж разумом мужа думного и сведениями книжными, столь удивительными для тогдашних суеверов, что его считали волхвом; с наружностью невыгодною (будучи роста малого, толст, несановит и лицом смугл; имел взор суровый, глаза красноватые и подслеповатые, рот широкий), даже с качествами вообще нелюбезными, с холодным сердцем и чрезмерною скупостию».

Очень схожую характеристику Шуйскому давали и другие известные историки. С. М. Соловьев представлял такой портрет: «Новый царь был маленький старик лет за 50 с лишком, очень некрасивый, с подслеповатыми глазами, начитанный, очень умный и очень скупой, любил только тех, которые шептали ему в уши доносы, и сильно верил чародейству». В. О. Ключевский рисовал такой образ: «После царя самозванца на престол вступил князь В. И. Шуйский, царь заговорщик. Это был пожилой 54 летний боярин, небольшого роста, невзрачный, подслеповатый, человек неглупый, но более хитрый, чем умный, донельзя изолгавшийся и заинтриговавшийся, прошедший огонь и воду, видевший и плаху и не попробовавший ее только по милости самозванца, против которого он исподтишка действовал, большой охотник до наушников и сильно побаивавшийся колдунов». С. Ф. Платонов полагал, что В. И. Шуйский воцарился незаконно, без «воли всей земли», т. е. представительного Земского собора. Во всем его поведении историк видел «непозволительную фальшь и политическую безнравственность». В итоге «Смута из смуты в высшем классе перешла в смуту народную».

Советская историография считала Шуйского царем крепостником, который своей неразумной внутренней политикой, социальной демагогией, ошибками и злоупотреблением властью привел к мощному народному восстанию – Крестьянской войне под руководством И.