Она выйдет за него замуж ради этого.

Глубоко внутри шевельнулась тревога, но он быстро усмирил ее. Ну и что же, если Эмили заинтересована не столько в браке с ним, сколько в том, что этот брак может ей дать? Да и сам он — разве предлагает ей самого себя? В общем, ему и нечего особенно ей предложить — не так много осталось. Но он хотел жениться на ней ради их общей пользы. Джошуа нуждается в матери, Эмили — в семье, сам он — в спокойной совести.

Этот брак мог оказаться сделкой, в которой каждый из них получал желаемое.

— Ты еще не приняла решение? — спросил он, включая фары дальнего света, потому что, оставив город позади, они ехали по сельской местности.

— Я… нет. — Она часто задышала. — Пожалуйста, не нажимай на меня.

В темноте он не мог разглядеть ее глаза, но они представились ему темными, смущенными, умоляющими.

— Все в порядке, — произнес он.

— Ты не станешь торопить меня с ответом? — подозрительно спросила она.

— Сейчас нет. — Минут двадцать он вполне способен подождать. А потом они приедут домой, и там уже ничто не помешает ему нажимать на нее столько, сколько потребуется, чтобы получить положительный ответ.

— А за дальнейшее мне, видимо, стоит опасаться? — спросила она с нервным смешком.

— И весьма. — Он улыбнулся сгустившейся темноте, как другу.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

На пути от гаража к дому Митч взял Эмили за руку, и она не стала противиться. Так приятно было ощущать его жесткую ладонь, сильную и теплую.

В какой-то момент, должно быть когда они соприкоснулись плечами, поднимаясь по ступенькам на веранду, ее сковала неловкость, словно во время первого свидания. Возможно, это произошло оттого, что ее еще никогда не держали за руку мужчины. Не смешно ли так волноваться после всего, что у нее было с Митчем! Эмили не сомневалась, что и сейчас они займутся тем же самым…

Но когда он отворил дверь и завел ее в дом, всю ее от головы до ног сотрясла нервная дрожь. Он сильнее стиснул ей руку и развернул к себе лицом в безмолвной темноте прихожей.

— Ты все еще боишься? — спросил он, и у Эмили участился пульс.

— Очень.

Он засмеялся тихим гортанным смехом, поднес ее руку к губам и нежно поцеловал ладонь, потом запястье, подушечку большого пальца. В это время зазвонил телефон, но Митч, увлеченный своим занятием, или не услышал, или не придал ему значения.

— Ты не хочешь подойти? — спросила Эмили прерывающимся голосом, тогда как он упоенно проводил кончиком языка по ее ладони. Видимо, по линии сердца.

— Ты хочешь, чтобы я подошел?

Разве она хочет перестать дышать?

— Нет, но это могут быть твои родители. Или Джошуа.

Его теплый вздох овеял ее влажную ладонь, но при волшебном слове «Джошуа» он выпрямился и повернулся к телефону, упорно продолжавшему звонить. Но руку ее он не выпустил, повел ее за собой в кабинет, обогнул вращающееся кресло и снял трубку свободной рукой.

Не отрывая от нее глаз, он медленно привлек ее к себе, так что она наткнулась на его ноги. Митч что-то проговорил в телефон. Она видела его глаза совсем близко, зеленые, горящие, настойчивые, и забыла обо всем. Он взял ее руку, которую крепко сжимал в своей, положил себе на бедро.

Я хочу, чтобы твоя рука лежала здесь, прочла она в его взгляде.

— Так, замечательно, — произнес он, обращаясь то ли к звонившему, то ли к ней… Эмили не успела понять, поскольку он сильнее прижал ее руку к своему бедру. — Вот это правильно. — Его хриплый голос и дрогнувшая улыбка заставили ее сердце бешено забиться.