— Так вы не знаете, была ли она в это время в городе или где-то в другом месте.

— Нет. Хотя это будет не слишком сложно выяснить. Управляющий дома, в котором она жила, был очень услужлив, к тому же Триша была дружелюбной соседкой, поэтому ее соседи заметили ее.

— Полагаю, это урок всем нам — не становиться слишком изолированными.

— Можно и так на это посмотреть, — Холлис посомневалась, затем спросила. — Триша когда-нибудь показывалась на работе с необъяснимыми синяками или ожогами, что-нибудь в таком духе?

— Нет. Я говорил вам, что ее бывший не подавал признаков жестокого обращения с ней. Я никогда не видел синяков, а так как она редко пользовалась косметикой, думаю, я бы заметил.

— Достаточно справедливо, — улыбнулась Холлис. — Спасибо, что занесли это, Калеб.

Он понял намек и поднялся на ноги.

— Я только надеюсь, что записка окажется полезной.

— Я дам вам знать, — пообещала она. — То исцеление, о котором мы говорили.

— Спасибо, я ценю это, — он помедлил всего лишь мгновение, потом развернулся и покинул конференц-зал.

Холлис уже было собралась вызвать Джинни и узнать, не желает ли младший офицер разделить с ней пиццу и устроить небольшой мозговой штурм, когда ощутила внезапный холод, словно кто-то открыл окно в зиму.

Она смотрела на то, как «гусиная кожа» поднимается по ее рукам, и ей пришлось заставить себя перевести взгляд в направлении двери.

Там стояла Джейми Брауэр.

— Вот дерьмо, — пробормотала Холлис.

Она не была из твердой плоти, но также не была и призрачным, похожим на дымку созданием, она определенно выглядела более четкой и ясной, чем когда Холлис видела ее раньше. По крайней мере, в этой форме.

Выражение ее лица было озабоченным, встревоженным. Джейми произнесла что-то, или попыталась. Все что услышала Холлис — это ту особенную пустую тишину.

— Прости, — сказала она, пытаясь сохранять спокойный тон. Пытаясь не чувствовать ужаса. — Я не слышу тебя.

Джейми придвинулась на шаг ближе к столу и Холлис. Или точнее — и очень зловеще — подплыла ближе, так как не похоже, что она действительно физически шагнула.

И снова она попыталась что-то сказать.

На этот раз Холлис смогла — почти — что-то услышать. Словно несколько слов произнесли тихим голосом с дальнего конца огромной комнаты.

Она сконцентрировалась, сосредоточилась:

— Я просто не могу ясно расслышать… Попробуй еще раз, пожалуйста. Что тебе нужно мне сообщить?

Губы Джейми задвигались, когда она попыталась заговорить, сила ее нужды была настолько очевидна, что Холлис буквально чувствовала ее как нечто давящее на нее.

Выбившись из сил, Холлис потеряла и концентрацию, и желание продолжать попытки.

— Мне жаль. Мне правда жаль, но я просто не могу тебя услышать, — извинилась она, голос ее дрожал.

Выражение полного разочарования пробежало по красивому лицу Джейми, искажая его, и она уронила руки жестом человека, исчерпавшего все свои возможности.

Половина папок на столе переговоров извергла свое содержимое в воздух.

Когда дождь из бумаг и фотографий закончился, Холлис обнаружила себя сидящей посреди беспорядка.

В одиночестве.

Мгновением позже, удивленно оглядываясь по сторонам, в зал вошла Джинни.

— Ого, выглядит так, словно кто-то потерял терпение.

— Да, — подтвердила Холлис. — Кое-кто потерял.

— О’кей, — сказала Пейдж, — а вот с этого момента становится жутковато.

Изабеллл и Рэйф переглянулись и отпустили руки друг друга.