– Как красиво! – восклицает Иветт. – Можно подумать, мы в Канаде!

Ветер сечет мне лицо, свист деревянных полозьев по снегу напоминает мне о лыжных прогулках – минутное чувство сожаления, потом я беру себя в руки, слушаю, как Летиция восторгается всем вокруг. Подростком она попала в автомобильную катастрофу, после которой осталась наполовину парализованной, и сейчас, в двадцать четыре года, впервые оказалась в горах. Она радостно смеется, ей просто хорошо ехать в санях.

Я спрашиваю себя, часто ли она вспоминает время, когда могла нормально владеть ногами. Ей было пятнадцать лет в момент аварии, сказала мне Иветт – она уже знает практически все о прошлом больных, потому что подружилась с Мартиной. Они даже обмениваются рецептами картофеля, запеченного в сливках. Картофель, запеченный в сливках, – это один из камней преткновения между домохозяйками. Он может стать причиной страшных ссор! Попробуйте‑ка приготовить его, если вы пригласили к обеду лучшую подругу. Она скорее умрет, чем признает, что вы готовите его лучше. И лучше не думать, что случится, если ее муж скажет с полным ртом: «Видишь, милая, вот как надо готовить картошку в сливках!». Мне‑то легко думать о таком трагическом случае разногласия между подругами, мой бывший, Бенуа, это блюдо ненавидел. Что до Тони, я не знаю. Тони все равно, что есть. К тому же, поскольку мне так трудно общаться посредством записок, мы избегаем обсуждать незначащие темы.

– Собака!

Это кричала Магали, она явно возбуждена. Иветт рассеянно поддакивает.

– Собака, собака, собака, собака!

– Да, тут много собак, мы видим, – соглашается Иветт. – Садись, ты можешь упасть.

– Собака! Большая собака!

– Магали, перестань шуметь! – ворчит Ян, повернувшись к ней.

– Маг, успокойся, посмотри, какой снег, – ласково говорит Летиция.

– Ах, я поняла! – вступает Иветт. – Она говорит вон о той большой черной собаке, о Лабрадоре!

Лабрадор? Уж не тот ли, что поздоровался со мной вчера утром у магазина… Но вряд ли его хозяйка в мини‑юбке станет выгуливать его в лесу!

Но Иветт трясет меня за руку:

– Это собака той девушки, из ночного клуба! Ну, знаете, большая, черная. Но девушку я не вижу…

Отчаянный лай.

– Да что с этой собакой? Она бежит прямо к нам! Ой‑ой, а тут эти хаски, вот сейчас…

Иветт не успела закончить фразу, а хаски уже завыли и натягивают постромки; Лабрадор бежит рядом с нами и оглушительно лает.

– Пошел вон! Пошел вон! – надрывается Ян.

Щелканье кнута, надеюсь, не по спине Лабрадора. Ох, как же меня раздражает невозможность увидеть и спросить, что происходит!

– Собака! Иди сюда! – кричит Магали.

– Тихо ты! Замолчи! – внушает ей Летиция.

– Ав! Ав! Ав! – распевает Кристиан.

– Меня тошнит, – стонет Жан‑Клод сзади нас.

– Сейчас опрокинемся, – пророчествует Иветт, хватая меня за руку.

И точно, я чувствую, как санки кренятся набок.

И вдруг что‑то огромное падает мне на колени, у меня даже дыхание перехватило. Все кричат, санки все‑таки не опрокинулись, большой шершавый язык лижет мое лицо, а хаски просто безумствуют.