Мэр, тотчас же обо всем догадавшийся, бросился к отдушине, полностью заткнутой толстым одеялом и полиэтиленовыми пакетами. Учитель, наверное, сделал это, чтобы не слышать оскорблений, которые люди из толпы выкрикивали прямо в отверстие, точно в ухо. А ведь Учитель далеко не был идиотом. И прекрасно понимал, какие опасности таит газовый котел при отсутствии вентиляции. И все же трудно было поверить, что он действовал сознательно, решив умереть такой смертью. Учитель ослабел. Вымотался. Утратил ясность мыслей, да и кто не утратил бы на его месте? Нет, он не собирался умирать. Просто не учел возможных последствий своих действий.

Доктор распахнул дверь во всю ширь. Воздух, насыщенный угарным газом, быстро улетучился. Мэр, охваченный паникой, уставился на тело, до сих пор не веря своим глазам. Без сомнения, он твердил себе, что мертвый Учитель стал для них еще более обременительным, чем живой. В конце концов он победил, не зря же говорят, что мертвые всегда правы.

Секретаршу, которая как раз явилась на службу, накрашенная и надушенная, словно собиралась на бал, послали за Кюре. Ей ничего не стали объяснять, просто сказали, что нужно сходить за священником. Он пришел немедленно. Странно, что на этот раз его не сопровождала ни одна пчела. Кюре не казался удивленным, но на его лице отразилась глубокая печаль. Он постоял рядом с телом, которое с пола переложили на матрас. Священник не прочел молитву, не перекрестил и не благословил покойного Учителя. По истечении нескольких долгих и вязких минут он повернулся к Доктору и Мэру:

– Ну что, ощущаете?

– Что ощущаем? – спросил Мэр.

– Ощущаете его? – повторил Кюре, показав на умершего. – Вашего нового жильца. Он здесь. – И священник постучал по своему виску указательным пальцем. – В голове каждого из вас. Он теперь там угнездится и не двинется с места до конца вашей жизни. Отныне вы приобрели его на вечное поселение. Ночью и днем. Он не будет шуметь, однако и выгнать его вы не сможете. Придется привыкать. Удачи.

И, вытерев о полу сутаны очки с толстенными стеклами, Кюре покинул мэрию, дав этим двоим возможность поразмышлять над его философскими рассуждениями на тему недвижимости, перед тем как направиться с дурной вестью к несчастным, которые еще не знали, что этой ночью они стали вдовой и сиротами.

XXVIII

В одном русском романе рассказывалось о городе, покинутом всеми его жителями. Причина их бегства была неизвестна. Автор оставлял вопрос открытым: это могли быть война, эпидемия или ядерный взрыв. Никто причины не знал и никогда не узнает. Эпоха тоже не обозначалась. Город сохранился нетронутым, но абсолютно пустым. Двери домов остались открытыми, и туда легко можно было проникнуть.

Автор вместе с читателем отправлялся в удивительное путешествие, посещая брошенные дома, что сопровождалось довольно затянутым описанием, которое легко могло наскучить. Жизнь отступила от этого города, как волна во время отлива. Во многих домах, в кухне или столовой, их встречали накрытые столы – с нарезанным хлебом и разлитой по графинам водой. В кастрюлях на погасшем огне ждали своего часа приготовленные блюда.

Продукты полностью сохранили свежесть, словно таинственное бегство людей случилось несколько минут назад. Кое-где перевернутый стул или незакрытый шкаф также свидетельствовали о поспешном отъезде жильцов.

В блуждании по пустому городу проходила вся первая часть романа, увлекавшая читателя в лабиринт улиц с множеством разнообразных жилищ, и у того возникало ощущение, что он видит сон, необычный и любопытный, когда невозможно определить, приятен он тебе или нет.

Читатель уже почти дремал, продолжая, однако, эти визиты, по меньшей мере, еще на сотне страниц, как вдруг, попав в коридор очередного здания по воле автора, видел там человека, пытавшегося открыть почтовый ящик.